Закрыть
Восстановите членство в Клубе!
Мы очень рады, что Вы решили вернуться в нашу клубную семью!
Чтобы восстановить свое членство в Клубе – воспользуйтесь формой авторизации: введите номер своей клубной карты и фамилию.
Важно! С восстановлением членства в Клубе Вы востанавливаете и все свои клубные привилегии.
Авторизация членов Клуба:
№ карты:
Фамилия:
Узнать номер своей клубной карты Вы
можете, позвонив в информационную службу
Клуба или получив помощь он-лайн..
Информационная служба :
(067) 332-93-93
(050) 113-93-93
(093) 170-03-93
(057) 783-88-88
Если Вы еще не были зарегистрированы в Книжном Клубе, но хотите присоединиться к клубной семье – перейдите по
этой ссылке!
УКР | РУС

Крис Муни - «Пропавшие»

I

Мужчина из леса

(1984)

Глава 1

Дарби МакКормик схватила Мелани за руку и потянула в лес, куда обычно мало кто наведывался. Там не было проторенных дорожек или тропинок. Все по-настоящему увлекательное осталось позади — вдоль шоссе 86, на туристических тропах к озеру Салмон Брук.

— Зачем вы меня сюда притащили? — спросила Мелани.

— Я же тебе говорила, — ответила Дарби, — это сюрприз.

— Не волнуйся, — сказала Стэйси Стивенс. — Ты в любой момент можешь вернуться домой к мамочке, никто тебя не держит.

Через двадцать минут Дарби бросила рюкзак на полянке, куда они со Стэйси частенько приходили покурить и оттянуться, о чем свидетельствовала гора смятых пивных банок и окурков.

Прежде чем сесть, Дарби проверила, достаточно ли сухая земля, чтобы не испачкать новые джинсы от Кевина Кляйна. А Стэйси, как обычно, не глядя плюхнулась в грязь. Все в ее облике было разболтанным и неряшливым — густо накрашенные ресницы, потертые растянутые джинсы, футболка на размер меньше. Атмосфера безысходности, казалось, окутывала ее, как облако грязи свинарник.

Дарби знала Мелани практически всю жизнь — обе выросли на одной улице. И хотя Дарби отлично помнила все их общие с Мел похождения, она хоть убей не могла вспомнить, как в ее жизнь вошла Стэйси и как они втроем так крепко сдружились. Складывалось впечатление, что в один прекрасный день Стэйси просто взяла и появилась. Она везде была с ними — и когда они делали уроки, и на футболе, и на дискотеках. Стэйси была веселой. Она знала кучу пошлых анекдотов, общалась с «мажорами» и доходила аж до третьей базы в бейсболе, в то время как Мел больше походила на изящную статуэтку из коллекции матери Дарби — дорогую и хрупкую, которая требовала бережного обращения.

Дарби расстегнула рюкзак и достала банки с пивом.

— Что ты делаешь? — спросила Мел.

— Знакомлю тебя с мистером Будвайзером, — ответила Дарби.

Мел начала теребить «висюльки» на браслете. Она всегда так делала, когда нервничала или была чем-то напугана.

— Да ладно, Мел, чего ты? Бери. Он не кусается.

— Нет, я имею в виду, зачем это?

— Мы отмечаем твой день рождения, дурочка, — сказала Стэйси, ловко открывая свое пиво.

— И заодно обмываем права, — добавила Дарби. — Теперь нас есть кому возить кататься.

— А твой папа не заметит, что пива стало меньше? — спросила Мел у Стэйси.

— Да у него в нижнем холодильнике стоит шесть ящиков. Думаешь, ему есть дело до шести несчастных банок? — Стэйси закурила и бросила банку Дарби. — Но если бы они застукали нас с пивом дома, я бы неделю точно не могла ни сесть, ни открыть глаза.

Дарби подняла свою банку:

— С днем рождения, Мел! Поздравляю.

Стэйси одним глотком отхлебнула сразу полбанки. Дарби тоже сделала большой глоток. Мелани с сомнением понюхала содержимое. Она всегда сначала нюхала все новое и только потом пробовала на вкус.

— Напоминает сырой тост, — сказала Мел.

— Ты пей, пей. Оно поначалу всегда так, потом пойдет лучше. И станет тоже лучше.

Стэйси показала пальцем на изгибающуюся вдали ленту шоссе 86, по которой мчалась машина — похоже, «мерседес».

— Когда-нибудь и я буду ездить на такой, — заявила она.

— Ну прямо как сейчас представляю тебя шофером! — фыркнула Дарби.

Стэйси показала ей средний палец:

— Нет, поганка, будут возить меня, потому что я выйду замуж за богатенького мальчика.

— Не хочется тебя расстраивать, но у нас в Бэлхеме богатенькие мальчики не водятся, — фыркнула Дарби.

— Вот-вот, поэтому я и поеду в Нью-Йорк. И мой муж будет не просто роскошным мужиком, а роскошным мужиком с большой буквы, готовым меня на руках носить. Не говоря уже об обедах в дорогих ресторанах, модной одежде и любой машине, какую мне только захочется. У него даже будет свой самолет, на котором мы улетим в наш сказочный пляжный домик на Карибах. А ты, Мел? За кого бы ты хотела выйти замуж? Или ты решила податься в старые девы?

— Представь себе, нет, — ответила Мел и для пущей убедительности отхлебнула еще пива.

— Ты что, наконец-то переспала с Майклом Анка?

Дарби чуть не поперхнулась:

— Так ты зажигаешь с Козявкой?

— Не называй его так. Он еще в третьем классе перестал ковырять в носу, — обиженно заявила Мел.

— Будем считать, что тебе повезло, — сказала Дарби, а Стэйси оглушительно захохотала.

— Да ладно вам, — отмахнулась Мел. — Он милый.

— Конечно, милый, кто же спорит! — согласилась Стэйси. — Все они поначалу милые. Но как только добиваются своего, начинают относиться к тебе не лучше, чем к вчерашнему мусору.

— Неправда! — возразила Дарби, перед глазами которой возник отец, которого все называли Биг Рэд, как жевательную резинку. Так вот, когда отец был жив, он всегда открывал дверь и пропускал маму вперед. По пятницам, когда они возвращались домой после совместного ужина, Биг Рэд всегда ставил записи Фрэнка Синатры и они с мамой танцевали, прислонившись друг к другу щеками. В такие моменты отец любил напевать о «былых временах».

— Это все игра, Мел, уж поверь мне, — авторитетно заявила Стэйси. — Тебе пора снять розовые очки. Если и дальше будешь такой наивной, тобой будут пользоваться все, кому не лень, можешь не сомневаться.

И Стэйси принялась читать лекцию об ухищрениях, на которые идут парни, чтобы добиться своего. А хотят все, как правило, одного. Дарби демонстративно закатила глаза, откинулась на спину и принялась рассматривать виднеющийся вдали большой неоновый крест над шоссе 1.

Медленно потягивая пиво, она наблюдала за потоками машин, которые мчались навстречу друг другу по шоссе 1, и пыталась представить людей, сидящих в этих машинах. У каждого из них интересная жизнь, полная интересных вещей, которые они делают или которые им еще предстоит сделать в разных интересных местах. Как вы стали интересными? Это что-то врожденное, как цвет волос или рост? Или это дар Божий? Бог сам решает, кому быть интересным, а кому нет, так что человеку остается только научиться жить с тем, что ему отмерено.

По мере того как количество выпитого росло, Дарби все отчетливее слышала внутренний голос, который настойчиво твердил, что ее, Дарби Александру МакКормик, ждут великие дела. И пусть даже она не станет звездой Голливуда, но определенно добьется лучшего и большего, чем ее мать, живущая в стиле Palmolive и погрязшая в стирке, готовке и зарабатывании денег. Единственной радостью в жизни Шейлы МакКормик была охота за акционными хозяйственными товарами, которые она тут же сметала с полок.

— Вы слышали? — вдруг прошептала Стэйси.

Раздался хруст сухих веток, ломающихся под тяжестью чьих-то шагов.

— Это просто енот или другая какая-то живность, — предположила Дарби.

— Да я не о ветках! — отмахнулась от нее Стэйси. — Слышите, кто-то кричит.

Дарби поставила пиво на землю и вытянула голову, всматриваясь, что же происходит на вершине холма. Солнце только зашло, поэтому она могла различить лишь смутные очертания деревьев в сгущающихся сумерках. Треск ломающихся веток становился все отчетливее. Неужели там действительно кто-то есть?

Наконец шаги стихли, зато раздался женский голос, сдавленный, но вполне различимый:

— Умоляю, отпустите! Клянусь, никто не узнает о случившемся!

Глава 2

— Возьмите мой кошелек, — умоляла женщина в лесу. — Там триста долларов. Если этого мало, я дам еще, только отпустите меня!

Дарби схватила Стэйси за руку и потащила вниз по склону холма. Мелани бросилась за ними.

— Похоже на обычное ограбление, но кто знает, может, у него нож или пистолет, — прошептала Дарби. — Она просто отдаст ему кошелек, он убежит, и все обойдется. Нам нужно пересидеть здесь и не привлекать к себе внимание.

Мел и Стэйси дружно закивали.

— Зачем это? — вдруг воскликнула женщина.

Было очень страшно, но Дарби просто не могла не посмотреть на происходящее. Когда прибудет полиция, ей нужно будет рассказать все в подробностях, поэтому сейчас важно любое слово, каждый звук.

Пытаясь унять сердцебиение, она слегка приподняла голову, чтобы видеть, что творится в глубине темного леса, но при этом оставаться незамеченной. Стебли травы и жухлые листья щекотали кончик носа.

Женщина закричала:

— Пожалуйста! Пожалуйста, не надо!

Грабитель прошипел что-то в ответ, но Дарби не сумела разобрать, что именно. Неужели они так близко? От этой мысли она вздрогнула.

Стэйси тоже решила взглянуть и подползла к Дарби.

— Что там?

— Понятия не имею.

В этот момент вверх по шоссе 86 проехала машина. Лучи мертвенно-бледного света фар скользнули по деревьям, выхватывая из темноты покатые участки склона, покрытого камнями, листьями, сучьями, сломанными ветками. Дарби услышала музыку — в машине звучала песня Ван Халена «Jump». Дэвид Ли Росс пел все громче, а ее внутренний голос твердил все настойчивее: «Не смотри, немедленно отсюда!» Видит Бог, она бы так и сделала, если бы голос разума не оказался сильнее и не приказал ей замереть в свете скачущих фар, хотя голос Дэвида Ли Росса все громче призывал ее бежать. Она увидела женщину в джинсах и серой футболке, стоящую на коленях возле дерева, с красным от напряжения лицом и широко распахнутыми глазами, отчаянно цепляющуюся за веревку, которая сдавила ей шею.

Стэйси резко вскочила и оттолкнула Дарби, оказавшуюся у нее на пути. Падая, Дарби больно стукнулась головой о камень, да так, что чуть искры из глаз не посыпались. Она услышала, как Стэйси мчится напролом через заросли, и, перекатившись на бок, увидела убегающую Мел.

В тот же миг раздался треск веток и шум шагов — убийца направлялся в ее сторону. Дарби вскочила и бросилась бежать.

Она догнала Мел и Стэйси только на углу Ист-Данстэйбл. Ближайший таксофон находился неподалеку от «Баззи», популярного в городе заведения, объединявшего в себе универсальный магазин, закусочную и пиццерию. Остаток пути они проделали молча.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они добрались до телефона. Вытирая катившийся градом пот, задыхаясь, Дарби схватила трубку, чтобы набрать 911, когда Стэйси вдруг нажала на рычаг.

— Нам нельзя звонить, — сказала она.

— Ты с ума сошла! — взорвалась Дарби. Кроме страха, в ней закипала злость на Стэйси. Нечего удивляться, что Стэйси сбила ее с ног и убежала. Стэйси всегда думала в первую очередь о себе — например, месяц назад они втроем собрались в кино, но так туда и не попали, потому что Стэйси в последний момент позвонила Кристина Патрик и позвала ее на вечеринку. Причем это было уже не в первый раз.

— Дарби, не забывай, мы пили.

— Мы им об этом не скажем.

— Они все равно учуют запах. И не помогут ни мятная жвачка, ни зубная паста, ни освежитель для рта.

— И все же я рискну, — сказала Дарби, пытаясь сбросить руку Стэйси с рычага.

Но Стэйси и не думала отступать.

— Женщина все равно уже мертва, Дарби.

— Этого мы точно не знаем.

— Я видела то же, что и ты…

— Боюсь, что нет, Стэйси, не видела. Ты в этот момент удирала сломя голову. И меня еще толкнула, помнишь?

— Это произошло случайно. Честное слово, я не хотела.

— Конечно, Стэйси. Да я и не удивлена. Ты всегда думала только о себе.

Дарби наконец оторвала руку Стэйси от телефона и позвонила в девять-один-один.

— Ничего, кроме наказания, нам не светит, Дарби. Может быть, вас с Мел и не повезут на Кэйп Код, зато твой отец не станет… — Стэйси оборвала себя на полуслове и разрыдалась. — Вы понятия не имеете, что творится у меня дома. Ни ты, ни Мел.

Наконец на том конце провода послышался голос оператора:

— Девять-один-один, изложите суть проблемы.

Дарби представилась и рассказала о случившемся. Стэйси тем временем отбежала за ближайший мусорный бак. Мел невидящим взглядом уперлась в холм, с которого они еще в детстве катались на санках, и машинально перебирала «висюльки» на браслете.

Спустя час Дарби снова шла по лесу, но на этот раз уже в сопровождении детектива.

Его звали Пол Риггерс. Они познакомились на похоронах ее отца. У Риггерса были крупные белые зубы, и он напоминал Ларри, долговязого соседа из «Тройки друзей».

— Все чисто, — сказал Риггерс. — Похоже, крошки, вы его спугнули.

Внезапно он остановился и осветил карманным фонариком синий рюкзак от «Л. Л. Бин». Рюкзак был расстегнут, и на дне его виднелись три банки из-под пива.

— Как я понимаю, это ваше.

Дарби кивнула, но внутри у нее словно что-то оборвалось — как будто хотело вырваться наружу и спрятаться в укромном уголке.

Кошелька в рюкзаке не было. Он валялся неподалеку на земле рядом с читательским билетом. Из кошелька вытащили деньги и ученическое удостоверение, на котором были указаны ее имя и адрес.

Глава 3

Мать Дарби ждала ее в полицейском участке. После того как Дарби закончила давать показания, Шейла еще полчаса беседовала с детективом Риггерсом с глазу на глаз и только потом отвезла дочь домой.

Мать молчала, но у Дарби не было ощущения, что Шейла рассержена. Обычно такое сосредоточенное молчание означало, что она просто глубоко задумалась. Или сильно устала — прошел год с тех пор, как Биг Рэда не стало, и ей приходится работать в госпитале по две смены.

— Детектив Риггерс рассказал мне о случившемся, — сказала наконец Шейла срывающимся голосом. — Молодец, что позвонила в девять-один-один.

— Мне очень жаль, что они сорвали тебя с работы, — ответила Дарби. — И еще я хотела извиниться за то, что пила.

Шейла положила руку Дарби на колено и слегка его сжала — в знак того, что случившееся не испортило их отношений.

— Можно я дам тебе совет насчет Стэйси?

— Конечно! — ответила Дарби, хотя и так знала, о чем пойдет речь.

— Дружба с такими людьми, как Стэйси, ни к чему хорошему обычно не приводит. Если ты будешь с ними слишком долго и близко общаться, однажды они потянут тебя за собой, вниз.

Мать была совершенно права. Стэйси никогда не была ей другом, а всего лишь висела мертвым грузом. И пусть она открыла это для себя ценой таких испытаний, все же выводы были сделаны. Она избавилась от бесполезного балласта.

— Мама, а как же женщина, которую я видела? Думаешь, она смогла убежать?

— Так считает детектив Риггерс.

Господи, пожалуйста, лишь бы только он оказался прав!

— Я очень рада, что с тобой ничего не случилось. — На этот раз Шейла сильнее стиснула колено Дарби, словно удерживая ее.

Спустя два дня, в понедельник вечером, возвращаясь из школы, Дарби увидела на дорожке, ведущей к дому, черный седан с тонированными стеклами.

Дверца открылась, и из машины вышел высокий мужчина в черном костюме и стильном красном галстуке. Дарби сразу же отметила характерную выпуклость под пиджаком в области подмышек.

— Если не ошибаюсь, ты Дарби. Меня зовут Эван Мэннинг. Я специальный агент ФБР.

Он показал свой значок. Он выглядел как типичный телегерой — такой же загорелый и симпатичный, как копы на экране, которые в свободное от съемок время спокойно могли бы подрабатывать на показах мужского белья от Кевина Кляйна.

— Детектив Риггерс рассказал мне о том, что ты с подругами увидела в лесу.

— Вы нашли эту женщину? — с трудом выговорила Дарби.

— Пока нет. Нам до сих пор не удалось установить ее личность. Собственно, это и есть одна из причин, почему я здесь. Я очень надеюсь, что ты поможешь опознать ее. Взгляни, пожалуйста, на эти фотографии.

Она взяла протянутую папку и, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, открыла ее на первой странице. Первым, что она увидела, был лист с надписью «Пропавшие без вести». Дарби посмотрела на цветную копию фотографии женщины с ярко-синими глазами и ниткой жемчуга поверх розового кардигана. Ее звали Тара Харди. Жила она в Пибоди. Под изображением значилось, что в последний раз ее видели выходящей из ночного клуба в Бостоне в ночь на двадцать пятое февраля.

Женщина на следующей фотографии была из Челси и звали ее Саманта Кент. Пятнадцатого марта она не пришла на смену в закусочную «Айхоп» на шоссе 1. На фотографии она улыбалась во все тридцать два зуба и на вид была одного возраста с Тарой Харди. Вот только Саманта слишком увлекалась татуировками. У нее их было шесть. На снимке не было видно ни одной, но подробное описание и месторасположение каждой прилагалось ниже.

Дарби отметила, что на обеих женщинах, как и на Стэйси, лежала печать безысходности. Во взгляде каждой из них плескалась безграничная жажда внимания и любви. Обе они были блондинками, как и женщина в лесу.

— Это могла быть Саманта Кент, — неуверенно произнесла Дарби. — Хотя нет, погодите. Это определенно не она.

— Почему ты так уверена?

— Потому что здесь сказано, что она пропала месяц назад.

— Посмотри внимательнее.

Дарби еще раз изучила снимок.

— У женщины, которую я видела, было худое лицо и длинные волосы, — сказала она. — А у Саманты Кент лицо круглое и волосы короткие.

— И все-таки сходство есть?

— Есть немного, — Дарби отдала папку и вытерла руки о джинсы. — А что с ней случилось?

— Мы пытаемся это установить. — С этими словами Мэннинг протянул Дарби свою визитку. — Если удастся вспомнить что-нибудь, позвони по этому номеру. Нас интересует все, вплоть до мельчайших подробностей. Было приятно познакомиться, Дарби.

Еще месяц после этого ее мучили кошмары. Днем она редко вспоминала о происшествии в лесу, за исключением случаев, когда случайно натыкалась на Стэйси. Но, в общем-то, ей легко, даже слишком легко удавалось ее избегать. И это лишний раз доказывало, что настоящими друзьями они никогда не были.

— Стэйси очень жалеет о случившемся, — сказала как-то Мел. — Почему мы не можем дружить как раньше?

Дарби захлопнула свой ящик.

— Если хочешь дружить с ней — вперед, это твое дело. А с меня хватит!

Дарби переняла от матери любовь к чтению. Иногда по воскресеньям с утра они отправлялась в путешествие по домашним распродажам. И пока мать торговалась из-за очередной безделушки, Дарби рыскала в поисках книг в дешевых бумажных обложках.

Последней ее находкой была книга под названием «Кэрри». Дарби обратила на нее внимание благодаря обложке: там была изображена голова девушки, парящей над охваченным пламенем городом. Интересно, как это? Дарби лежала на кровати, с головой окунувшись в историю о том, как Кэрри собиралась идти на выпускной, а «сливки» школьного общества задумали над ней поиздеваться… Неожиданно в гостиной включился музыкальный центр, и голос Фрэнка Синатры запел «Come Fly With Me». Не иначе как Шейла вернулась с работы.

Дарби поглядела на часы у изголовья кровати. Было почти полдевятого. Странно, мать должна была прийти домой не раньше одиннадцати. Наверное, она сегодня раньше закончила.

«А если это не мама? — вдруг подумала Дарби. — Что, если внизу сейчас тот мужчина из леса?»

Бред. Она просто начиталась Стивена Кинга, и все это лишь плод ее разгулявшегося воображения. Внизу ее мама, а не человек из леса. В этом можно легко убедиться: достаточно только спуститься по коридору в мамину спальню и выглянуть в окно, выходящее на дорожку, где Шейла обычно парковала свою машину.

Дарби загнула уголок страницы и вышла в коридор. Она перегнулась через перила и заглянула в прихожую.

Там было темно, приглушенный свет струился из гостиной — наверное, была включена только настольная лампа на столике возле музыкального центра. На кухне света не было. Дарби попыталась вспомнить, выключала ли там свет, — наверное, она сделала это, когда шла наверх. У Шейлы был пунктик по поводу напрасно сжигаемой электроэнергии. Всякий раз, замечая, что кто-то забыл выключить свет, она повторяла, что «вкалывает сверхурочно не для того, чтобы постоянно менять перегоревшие лампочки».

И вдруг внизу на перилах лестницы Дарби увидела руку в черной перчатке.

Глава 4

Дарби в испуге отпрянула от перил, сердце бешено стучало. Она была в панике.

Но инстинкт самосохранения оказался сильнее и натолкнул ее на спасительную мысль. На комоде в ее комнате прямо напротив двери стояла стереосистема. Дарби включила ее на всю мощь, захлопнула дверь в свою комнату и успела проскользнуть в свободную спальню в противоположном конце коридора, в то время как тень идущего по мере приближения все росла.

По лестнице поднимался человек из леса.

Дарби юркнула под кровать и затаилась среди обувных коробок и пачек старых журналов по декору. Через трехдюймовую щель между пыльной оборкой покрывала и ковром она увидела пару рабочих сапог, остановившихся у двери в ее спальню.

Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он подумал, будто я сижу там и слушаю музыку! Если он войдет туда, она сможет добежать до лестницы. Нет, лестница отменяется — нужно бежать в мамину спальню. Там она сможет запереться и вызвать полицию.

Тем временем мужчина из леса в нерешительности топтался в коридоре, раздумывая, как ему лучше поступить.

Давай же, иди в мою спальню!

Вместо этого незнакомец из леса переступил порог спальни для гостей, в которой пряталась Дарби. Девушка с ужасом наблюдала, как сапоги приблизились… еще… еще ближе, пока не остановились в нескольких дюймах от ее лица. Она отчетливо видела на них жирные пятна и даже уловила запах смазки.

Дарби начало лихорадочно трясти. Он знает. Он знает, что я под кроватью!

На пол упала маска из небрежно состроченных бинтов телесного цвета.

Мужчина из леса нагнулся за маской. Подняв ее, он вернулся из спальни назад в коридор. Было слышно, как распахнулась дверь ее комнаты и оттуда хлынули свет и музыка.

Дарби выбралась из-под кровати и выскочила в коридор. Мужчина из леса стоял в ее комнате и смотрел прямо на нее. Она влетела в спальню матери и захлопнула дверь прямо перед носом у преследователя. Через проем закрывающейся двери она наконец-то сумела его разглядеть — вылитый Майкл Майерс, одетый в засаленный синий рабочий комбинезон, на лице маска из бинтов, рот и глаза закрыты полосками темной материи.

Она заперла дверь на замок и схватила с прикроватной тумбочки телефон. На дверь обрушился первый удар, едва не выбивший ее вместе с дверной коробкой. Дарби дрожащими руками пыталась набрать 911.

Бесполезно. В трубке не было гудков.

БАХ! Очередной удар. Дарби поочередно нажимала все кнопки. Телефон молчал.

БАХ! Телефон должен работать, не мог же он так вдруг взять и сломаться, особенно когда так нужен! БАХ! Она отшвырнула аппарат и в тусклом свете фонаря, падающем с улицы, увидела маленький штепсель, торчащий с обратной стороны корпуса телефона. БАХ!

Дарби в отчаянии нажимала на рычаг, но по-прежнему безрезультатно. Тем временем дверь начала прогибаться под ударами, одна из створок угрожающе затрещала.

По двери пробежала трещина и остановилась в футе от дверного замка. Удары обрушились с новой мощью, трещина стала расти, и наконец в нее просунулась рука в черной перчатке и потянулась к замку.

На подставке для телевизора стоял синий пластиковый сундучок с инструментами для мелких хозяйственных нужд. Внутри было множество пузырьков из-под лекарств, в которых хранились гвозди, болты, шурупы. Среди содержимого Дарби обнаружила старый папин молоток производства «Стэнли».

Когда рука в перчатке наконец дотянулась до дверной ручки, Дарби не раздумывая ударила молотком по пальцам.

Из-за двери раздался дикий крик боли — такого нечеловеческого вопля Дарби еще не приходилось слышать. Не успела она замахнуться для нового удара, как рука исчезла из проема.

В дверь позвонили.

Дарби бросила молоток и открыла окно. Наружные ставни были опущены. И она, пока их поднимала, вспомнила инструкцию матери о поведении в чрезвычайных ситуациях: никогда не зовите на помощь. На крик «Помогите!», как правило, не отзывается никто, зато все сбегутся, если закричать «Пожар!».

На первом этаже кто-то кричал. Как раз в этот момент песня закончилась, и Дарби услышала истошный женский крик.

ДАРБИ!

Это был голос Мелани, и доносился он из прихожей.

Дарби старалась рассмотреть хоть что-то через пробоину в двери. Пот застилал ей глаза, а тем временем Фрэнк Синатра «завел» «Luck Be a Lady Tonight».

— Он просто хочет поговорить, — сказала Мелани. — Если ты спустишься, он обещает меня отпустить.

Дарби не сдвинулась с места.

— Я хочу домой, — заплакала Мелани. — Я хочу к маме!

Но Дарби не могла заставить себя нажать на дверную ручку.

— Пожалуйста, у него нож! — прорыдала Мел.

Очень медленно Дарби открыла дверь, низко пригнувшись, подобралась к перилам и посмотрела вниз в прихожую.

К щеке Мелани был приставлен нож. Самого человека из леса Дарби не видела — он прятался за углом, прижавшись к стене. Зато хорошо было видно лицо Мел, искаженное страхом, и то, как она тряслась и всхлипывала, а рука, сжимающая горло, мешала ей дышать.

Мужчина из леса подтолкнул Мел к ступенькам и прошептал ей что-то на ухо.

— Он только поговорит с тобой. — Слезы текли по щекам Мелани, оставляя черные от туши разводы. — Спускайся вниз и поговори с ним, тогда он меня не тронет.

Дарби не пошевельнулась, просто не смогла этого сделать.

Мужчина из леса полоснул ножом по щеке Мел. Она закричала. Дарби начала медленно спускаться по ступенькам. Но вдруг она увидела такое, отчего у нее буквально подкосились ноги — по стене, у входа в кухню, стекали капли крови. Дарби застыла.

— Пожалуйста! — надрывалась Мелани. — Пожалуйста, он делает мне больно!

Дарби, не в силах оторвать взгляд от стены, спустилась на ступеньку ниже и увидела Стэйси Стивенс, распластанную на кухонном полу. Ее руки сжимали перерезанное горло, из которого фонтаном била кровь.

Дарби взлетела по лестнице назад в спальню. Мелани снова закричала — очевидно, от нового пореза.

Дарби захлопнула за собой дверь спальни и распахнула окно, выходящее на подъездную дорожку. Она сильно поцарапала босые ноги о ветки живой изгороди и кое-как дохромала до дома соседей. Когда миссис Оберман наконец-то открыла дверь, одного взгляда на Дарби оказалось достаточно, чтобы бежать на кухню и вызывать полицию.

 

Позже Дарби узнала две вещи: телефонные линии в доме были перерезаны, а запасной ключ, который ее мама прятала в саду под камнем, пропал. Еще около двух недель назад ключ был на месте. Последний раз она доставала его, когда случайно захлопнула входную дверь и не могла попасть в дом. Но она точно помнила, что положила его обратно.

Если мужчина из леса знал о тайнике, значит, он какое-то время следил за домом. Никто об этом прямо не говорил, но Дарби знала, что так оно и было.

Она села в «скорую», припаркованную у дома миссис Оберман. Задняя дверь была открыта и в отблеске бело-синих мигалок на полицейских патрульных машинах Дарби видела встревоженные и любопытные лица соседей. Тем временем полицейские, вооруженные фонариками, прочесывали задний двор дома и посадку, отделяющую Ричардсон-роуд от более престижной Бойнтон-авеню.

Во всех комнатах дома горел свет. Через окна на первом этаже Дарби могла различить часть прихожей и кровь на бледно-желтых стенах. Кровь Стэйси. Стэйси по-прежнему лежала на полу. Она была мертва. Полицейские мелом обводили контуры ее тела. Стэйси Стивенс была мертва, а Мелани исчезла.

— Не волнуйся, Дарби, вот-вот должна приехать мама, — произнес глубокий, успокаивающий голос, принадлежавший подошедшему к машине медведеподобному полицейскому. Этот человек-гора по имени Джордж Дазкевич был близким другом отца Дарби, и все называли его Бастером. Бастер помогал им с мамой по дому, когда папы не стало. Он часто водил Дарби в кино и по магазинам. Его присутствие помогло ей прийти в себя.

— Вы еще не нашли Мел?

— Мы работаем над этим, малышка. Не думай, постарайся расслабиться, договорились? Тебе принести что-нибудь? Может, воды? Или колу?

Дарби отрицательно покачала головой и посмотрела на машину у обочины — изрядно помятая «Плимут-Валента». Машина Мелани.

С Мелани все будет хорошо. Мужчине из леса было очень больно. Я уверена, что сломала ему руку. Мелани должна была воспользоваться этим и вырваться. Сейчас она, наверное, прячется где-нибудь в лесу. Они обязательно ее найдут.

Мать примчалась практически сразу после того, как работники «скорой помощи» закончили зашивать самые глубокие порезы и ссадины на ногах Дарби. Шейла стала белой как полотно, когда увидела ее ноги и ступни — совсем как у Франкенштейна.

— Выкладывай, что произошло.

Дарби проглотила слезы, подступившие к горлу. Ей нельзя плакать, нужно оставаться сильной. Смелой. Уверенной в себе. Она сделала глубокий вдох и, ругая себя за слабость, страх, малодушие, все-таки разрыдалась.

Глава 5

На следующее утро Мелани все еще не нашли.

Поскольку их дом являлся местом преступления, на время расследования полиция переселила Шейлу и Дарби в мотель «Сансет» на шоссе 1. В комнате, которая стала их временным пристанищем, был жесткий ковролин, продавленный матрас и заскорузлые простыни. Все пропитано сигаретным дымом и безысходностью.

Всю следующую неделю Дарби только тем и занималась, что рассматривала папки с фотографиями. Полиция рассчитывала на озарение, которое могло наступить при виде какого-нибудь снимка. Но оно не наступало. Они много раз пробовали допрос под гипнозом, но это ничего не дало, и детективы вынуждены были его прекратить, поскольку им было сказано, что девушка не является «добровольным субъектом».

Каждый день, когда Дарби ложилась спать, перед глазами у нее стояли лица со снимков, а голова лопалась от вопросов, оставшихся без ответа. Полиции нечего было ей сказать, кроме того, что они «делают все возможное».

В газетах и теленовостях сообщили о жестоком нападении на Стэйси Стивенс и непрерывных поисках Мелани Круз, похищенной неизвестным из дома их подруги. О подруге упоминалось вскользь и имя не называли, но «безымянный источник, сотрудничающий с полицией» утверждал, что покушались именно на нее, Дарби. Единственной упомянутой уликой была пропитанная хлороформом тряпка, найденная полицией в посадке за домом.

К концу недели репортеры поняли, что на новую порцию информации рассчитывать не приходится, а потому переключились на родителей Стэйси и Мелани. Дарби была просто не в состоянии читать их слезные воззвания, смотреть на исполненные скорби лица, глядящие с экрана телевизора и газетных страниц.

Однажды вечером, когда Шейла уже ушла на работу, к Дарби зашел агент ФБР Эван Мэннинг с пиццей и двумя банками колы. Они расположились за расшатанным столиком у пруда, откуда открывался живописный вид на винный магазин и парк трейлеров.

— Как ты, держишься? — поинтересовался он.

Дарби поежилась. Теплый, липкий воздух был наполнен выхлопными газами и шумом проносящихся мимо машин.

— Если не хочешь об этом говорить, то не будем, — сказал Эван Мэннинг. — Я здесь не для того, чтобы «грузить» тебя вопросами.

Дарби собиралась рассказать ему о своей школе, где каждый, включая учителей, пялился на нее так, будто она вступила в контакт с НЛО. Даже друзья стали по-другому к ней относиться — вели себя предупредительно, словно общались с безнадежно больным человеком. Внезапно она оказалась в центре внимания.

Вот только это внимание совершенно не было ей нужно. Она снова хотела стать собой, такой заурядной и обычной — нормальным подростком, с нетерпением ждущим лета, которое можно посвятить книгам, пляжным вечеринкам, поездке на Кэйп вместе с Мел.

— Я хочу помочь вам искать Мел, — сказала Дарби. Для себя она загадала, что если поможет найти Мел, то все забудется и люди больше не будут смотреть на нее так, будто это она виновата в случившемся.

Мэннинг ободряюще потрепал ее по руке.

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы найти Мелани. И человека, который так с тобой поступил. Обещаю.

После того как Мэннинг уехал, Дарби направилась к ближайшему автомату за еще одной бутылкой колы. Возле входа в офис она увидела таксофон. Слова, которые она повторяла про себя на протяжении последних недель, так и рвались наружу.

Она бросила в таксофон четвертак.

— Алло, — взяла трубку миссис Круз.

Мне очень жаль, что все так случилось. Простите меня за Мел и за все, что вам приходится переживать. Простите. Простите. Простите…

Но сколько она ни старалась, не могла выдавить из себя ни слова. Они застряли как кость в горле, царапали и обжигали.

— Мел, это ты? — спросила миссис Круз. — Как ты? С тобой все в порядке? Ну скажи же, что с тобой все в порядке!

Неприкрытая надежда, сквозившая в голосе миссис Круз, заставила Дарби повесить трубку и бежать отсюда подальше — далеко-далеко, куда-нибудь, где никто, даже мама, не сможет ее найти.

Шейла больше не могла позволить себе платить за мотель. Но и полицейские еще не освободили дом. А когда освободят, работы там будет непочатый край — уборка, ремонт. Дарби должна была провести лето у тети с дядей в их пляжном домике в штате Мэн. Шейла со сменщицей собиралась остаться в городе и периодически наведываться в Мэн по выходным.

Дарби с матерью пошли в продовольственный магазин в Согусе, чтобы запастись продуктами в долгую дорогу. Внутри магазина, прямо у входа, на витрине на всеобщее обозрение был вывешен плакат с увеличенной в несколько раз фотографией Мелани. Снимок уже успел выгореть на солнце. Сверху на плакате большими красными буквами было написано «Пропавшие без вести» и указана сумма вознаграждения, а также телефон «горячей линии».

Шейла тщательно изучала свою купонную книжку, а Дарби свернула за угол к кассам и увидела там миссис Круз, разговаривающую с владельцем магазина. Он взял из ее рук свернутый в трубочку плакат и направился к витрине.

Миссис Круз заметила ее. Их глаза встретились. Под тяжестью этого взгляда Дарби почувствовала себя не просто неуютно, ей захотелось провалиться сквозь землю или бежать отсюда сломя голову — столько было в направленном на нее взгляде обжигающе холодной, почти осязаемой ненависти. Если бы представилась возможность обменять жизнь Дарби на Мелани, миссис Круз непременно бы ею воспользовалась, даже не раздумывая.

Шейла обняла дочь за плечи, и взгляд миссис Круз угас.

Владелец магазина протянул миссис Круз старый плакат с уже выгоревшим на солнце изображением. Мать Мелани направилась к выходу маленькими осторожными шажками, будто под ногами у нее был не пол, а готовый в любую секунду проломиться тонкий лед. Дарби уже приходилось видеть подобную походку. Так шла ее мама к гробу Биг Рэда, чтобы навсегда с ним проститься.

А может, не все еще потеряно? Может, Эван Мэннинг найдет Мелани живой. Может, он разыщет мужчину из леса и убьет его. В конце фильма герой всегда убивает чудовище, добро побеждает зло. Если специальному агенту Мэннингу удастся найти Мел и доставить ее домой, жизнь наладится — конечно, она не будет такой, как прежде, до появления чудовища, и уж точно никогда не станет нормальной, но все же лучше, чем сейчас.

В воскресенье, первый день майских праздников, Дарби встала пораньше, чтобы помочь дяде вырыть яму для костра, на котором будет приготовлено праздничное жаркое из лобстера. К полудню с них градом катился пот. Дядя Рон воткнул лопату в песок и пошел в дом за двумя порциями содовой, без которой он «решительно отказывался работать дальше».

Дарби продолжала копать. Вдыхая свежий, солоноватый от воды воздух, она не переставала думать о Мелани, гадая, каким воздухом дышит сейчас она. Если вообще дышит…

В тех краях пропало еще три женщины. Дарби узнала об этом две недели назад, когда дядя Рон и тетя Барб повезли ее завтракать в город. Пока они ждали, что им принесут заказ, Дарби на глаза попался свежий номер «Бостон Глоуб», лежащий на столе. На первой полосе красовался заголовок «Лето страха», а под ним были изображены улыбающиеся лица пяти женщин и девочки-подростка в брекетах.

Дарби сразу же узнала в ней Мелани, а еще двоих женщин она видела раньше — Тару Харди и Саманту Кент. Их снимки привозил ей Эван Мэннинг.

В статье о них не было написано ничего нового. Больше внимания уделялось трем женщинам, исчезнувшим после Мелани — Памела Дрисколл, 23 года, жительница Чарлзтауна, посещала вечернюю школу, чтобы получить диплом медсестры. Последний раз ее видели идущей через стоянку кампуса . Люсинда Биллингем, 21 год, жительница города Линн, штат Массачусетс, мать-одиночка, вышла за сигаретами и не вернулась. Дэбби Кесслер, 21 год, секретарша из Бостона, решила посидеть в баре вечером после работы, после чего домой так и не попала.

Полицейские, занимающиеся расследованием этих дел, отказались комментировать, что же все-таки объединяло этих женщин. Но заявили, что в этом направлении работает специально созданная оперативная группа и возглавляет ее агент нового отдела ФБР — отдела бихевиористики . В статье значилось, что агенты, работающие в этой группе, являются специалистами в области изучения преступного мышления, особенно у серийных убийц.

— Привет, Дарби.

Вместо дяди Рона перед ней стоял Эван Мэннинг с банкой колы в руках. Она сразу же поняла, что он собирается сказать, — стоило лишь увидеть пустоту и грусть в его глазах.

Не в силах больше сдерживаться, она отшвырнула лопату и побежала прочь.

— Дарби! — полетело ей вдогонку.

Но она не остановилась. Она бежала от слов, которые он пришел ей сказать, от ее кошмарных снов, которые после услышанного станут реальностью. Мэннинг перехватил ее у самой воды. Она попыталась вырваться, но он схватил ее за руку и резко развернул к себе лицом.

— Дарби, мы поймали его. Все кончено. Он никому больше не причинит вреда.

— Где Мелани?

— Давай лучше вернемся в дом.

— Скажите мне, что случилось! — В ее голосе прозвучало столько злости, что Дарби сама удивилась. Она попыталась взять себя в руки, но страх уже проник в каждую ее клеточку и не давал успокоиться, заставляя выплеснуть все накопившееся наружу. — Я не в состоянии больше ждать. Я схожу с ума от этой неопределенности.

— Мужчину звали Виктор Грэйди, — сказал Мэннинг. — Он был автомехаником, похищавшим женщин.

— Зачем?

— Этого я не знаю. Грэйди умер до того, как я смог с ним поговорить.

— Это вы его убили?

— Нет, это было самоубийство. Мы не знаем, что стало с Мел и другими женщинами. И скорее всего, никогда уже не узнаем. Как видишь, мне нечем тебя порадовать. Видит Бог, мне очень жаль, что так вышло.

Дарби лишь беззвучно открывала рот в тщетной попытке что-то произнести.

— Давай, — сказал Эван Мэннинг. — Пойдем в дом.

— А она так хотела стать певицей, — сказала вдруг Дарби. — Как-то на день рождения дедушка подарил ей магнитофон, а после Мел пришла ко мне в слезах. Она никогда раньше не слышала свой голос в записи, и он показался ей чужим и гадким. Она пришла тогда ко мне, потому что я была единственной, кто знал о ее мечте. Только я и никто больше. И у нас была еще куча таких секретов.

Агент ФБР сочувственно кивал, давая ей возможность выговориться.

— Еще она любила «Фрут Лупс». Но только не лимонный. Его она всегда отбирала. Она вообще все ела отдельно. Содержимое тарелки ни в коем случае не должно было «пачкаться» друг о друга — соприкасаться или, упаси боже, смешиваться. Еще у нее было замечательное чувство юмора. Как правило, она молчала, но если уж скажет что-нибудь — то не в бровь, а в глаз. Она была… Она была классной. По-настоящему классной, понимаете?

Дарби готова была говорить столько, сколько понадобится, чтобы заставить специального агента Мэннинга посмотреть на Мелани ее глазами, увидеть ее такой, какой помнила сама, чтобы для него она перестала быть просто обрывками газетных статей и двухминутными блоками новостей по телевизору. Она пыталась воссоздать образ Мелани словами, воплотить его в реальность.

— Как я могла тогда ее бросить?! — воскликнула Дарби и расплакалась. Сейчас как никогда она хотела, чтобы рядом оказался отец. Хотела, чтобы тогда он не остановился помочь водителю-шизофренику, недавно вышедшему из тюрьмы, где он отсидел три года за покушение на копа. Вернуть бы его хоть на минутку, одну ничтожную минутку, чтобы успеть сказать, как она любит его и скучает по нему. Если бы отец оказался здесь, Дарби смогла бы поделиться с ним своими гнетущими мыслями и переживаниями. Папа бы ее точно понял. И — вряд ли, конечно, а вдруг? — передал бы ее слова Мелани и Стэйси, где бы они сейчас ни находились.