Закрыть
Восстановите членство в Клубе!
Мы очень рады, что Вы решили вернуться в нашу клубную семью!
Чтобы восстановить свое членство в Клубе – воспользуйтесь формой авторизации: введите номер своей клубной карты и фамилию.
Важно! С восстановлением членства в Клубе Вы востанавливаете и все свои клубные привилегии.
Авторизация членов Клуба:
№ карты:
Фамилия:
Узнать номер своей клубной карты Вы
можете, позвонив в информационную службу
Клуба или получив помощь он-лайн..
Информационная служба :
(067) 332-93-93
(050) 113-93-93
(093) 170-03-93
(057) 783-88-88
Если Вы еще не были зарегистрированы в Книжном Клубе, но хотите присоединиться к клубной семье – перейдите по
этой ссылке!
УКР | РУС

Михаэль Пайнкофер «Клятва орков»

Книга 1
Куннарт анн оур (Опасность на востоке)

1. Да коун-киниш`хай

Скука.
Именно это слово лучше всего описывало их состояние.
Запертым в каменных стенах дни казались бесконечными, наполненными жратвой и питьем, разгульными пирами, давным-давно потерявшими смысл.
Время…
В этой части мира оно ничего не значило, его плеск был так же незначителен, как кровь, текущая из перерезанной гномьей глотки.
Временами, просыпаясь, они испытывали чувство, будто больше не слышат стука своих сердец, поскольку головы их так громко гудели от большого количества выпитого кровавого пива, словно тысяча обезумевших карликов стучала по тысяче наковален. Тогда они представляли себе, что темная яма Курула давным-давно поглотила их и их деяния стали сагами.
Но только дело в том, что они не упадут в яму Курула, по меньшей мере пока что. Хотя бы потому, что не хотят рисковать своей жизнью. Их великое приключение счастливо завершилось более двенадцати лун тому назад, а если смерть и придет, то, вероятно, от ожирения. Или от кровавого пива, так затуманивавшего их чувства, что они переставали воспринимать сохгал. Или от обжорства во время богатой пирушки, когда ни один ремень на свете не сумеет удержать их пуза и они лопнут! Раздастся глухой треск, и от Бальбока с Раммаром, главарей больбоуга, не останется ничего, кроме морщинистой, жесткой, покрытой волдырями кожи, сломанных ребер и кучи вязких внутренностей.
Не особенно приятная перспектива. В начале их правления Раммару доставляло удовольствие сидеть на покрытом шкурами варга троне в самой темной пещере деревни, среди золота и драгоценных камней, которые «захватили» они с братом. Человек, вероятно, выразился бы иначе, сказав «украли»; ну да, в любом случае они добыли их хитростью и коварством!
В задачи орка-главаря входили в основном отправка боевых отрядов и ожидание, когда воины вернутся. В промежутках между этими событиями было принято давать волю прихотям и при желании набивать себе брюхо различными вкусностями от свежих фаршированных пиявок, вареного гномьего мяса и фарша из троллятины до бру-милла, традиционного любимого блюда орков. Все это заливалось внушительным количеством кровавого пива из бочонков, выдержанного и разлитого в большие черепа-кружки. И без того толстое брюхо Раммара по причине такого образа жизни раздалось до необъятных размеров, и в конце концов ему уже не подходила ни одна кольчуга и приходилось довольствоваться кожаным доспехом.
Маленькие поросячьи глазки на бесформенной черепушке Раммара, которая крепилась к его толстенькому телу, казалось, абсолютно без участия шеи, потеряли свой хитрый блеск. Взгляд их стал утомленным, насмотревшимся на захваченное-украденное-заработанное золото, а рот и желудок были доверху набиты блюдами орочьей кухни. Разжиревший предводитель тосковал по разнообразию, хотя и не признал бы этого ни за что на свете.
— Что ты говоришь, лентяюга? — обернулся он к своему брату.
Длинный орк сидел, развалившись, на покрытом шкурами варга троне. Это кресло было несколько ниже Раммарова, к тому же коротконогий братец устроился на том самом оригинале мебельного искусства, на который год назад водружал свою вонючую задницу предводитель Грайшак. Однако обстоятельство, что Бальбок был выше брата на голову, сводило на нет разницу в размере благороднейших сидений. Кроме того, Бальбок был не только выше, но и, несмотря на изобилие харчей в прошедшие луны, все еще неизмеримо стройнее, чем Раммар.  — А что я должен сказать, Раммар? — спросил в ответ Бальбок, на голове которого покачивалась измятая, украшенная драгоценностями золотая корона.
Узкое лицо длинного орка казалось даже ýже, чем обычно, а во взгляде читалась неприкрытая скука.
— Разве это не жизнь? — вопреки собственным сомнениям произнес Раммар. — Мы целый день сидим на своих асар’хай и раздаем приказы. Если нам хочется пить или есть, нам нужно только крикнуть кровавого пива или бру-милла. А если у нас газы, то мы храбро пускаем ветры или отрыгиваем. Что может быть лучше для настоящего орка?
— Не знаю, Раммар, — задумчиво ответил Бальбок. — В последнее время мне приходится пить довольно много кровавого пива, прежде чем я как следует захмелею, да и бру-милл раньше сильнее обжигал глотку. И если быть до конца честным — пускать ветры и отрыгивать мне раньше нравилось больше.
— Да что ты несешь? — непонимающе посмотрел на него Раммар. — Ты совсем ума лишился, жалкий ты умбал? Неужели ты последние остатки ума пропил?
— Доук, — произнес Бальбок, опуская несколько виноватый взгляд. — Но если уж говорить правду, Раммар…
— Нет, не надо! — залаял тот в ответ. — Орки не говорят правду — они лгут и обманывают. Правда ни мокрого шнорша меня не интересует — и в первую очередь, если она сыплется из твоей мерзкой глотки!

2. Сголь`хай ур`курзош

Человек, которого поймал боевой отряд Курсы, выглядел довольно помятым.
Курса и его ребята, похоже, обращались с пленником не особенно нежно. Одежда молочнолицего висела клочьями, равно как и плащ, который болтался у него на плечах. Руки человеку связали за спиной, рот заткнули кляпом. Лицо бедолаги, все в крови, опухло, а поскольку кляп тоже пропитался кровью, можно было предположить, что пленнику выбили зуб-другой. Очевидно, колотили его изрядно. Но даже если бы он был в… неповрежденном состоянии, сложно было бы отыскать более уродливую рожу. Раммар и забыл уже совершенно, насколько отвратительны эти молочнолицые, и ему стало жутко, когда он взглянул в голубые глаза пленника.
— Где ты поймал его, Курса? — поинтересовался жирный орк у предводителя отряда, лично притащившего (а точнее, припинавшего) добычу в пещеру, в сопровождении нескольких файхок’хай, воинов из лейб-гвардии, стоявших теперь в отдалении и следивших, чтобы все было в порядке.
— На западных склонах Черногорья, — ответил Курса; то был сильный орк с серо-зеленой кожей и широко расставленными клыками.
— Судя по виду ахгош-бонна, вы не особо с ним церемонились, — заключил Раммар, скучающе разглядывавший человека. — Парень-то совсем худой, просто жутко тощий!
— Похоже, он бродил по горам довольно долго, — хрипло рассмеялся Курса. — Наверное, с ума спятил.
— С чего ты взял?
— Ну, когда он увидел нас, то, похоже, обрадовался. Бормотал что-то… Вроде как, что искал нас.
— Вот как? И что ты сделал после этого?
— Что за вопросы, главарь — я врезал ему как следует. — Курса снова рассмеялся, и Бальбок присоединился к его смеху.
Раммар, испытывая нехорошее предчувствие, не поддержал их.
— А что человек сказал потом?
— Больше ничего, — ответил Курса. — Мы связали его и заткнули рот кляпом. И понесли прямо в больбоуг.
— Прямо?
— Ну, у парня была еще лошадь, так мы ее сначала сожрали. В конце концов нам ведь запрещено поднимать руку на людей и их…
— Запрещено? — В словах Бальбока слышалась смесь недоверия и ужаса. — С каких это пор?
— С тех пор как я запретил, — недовольно проворчал Раммар. — От этих молочнолицых исходит ужасный запах, когда их варят. Кроме того, вкусовые качества человечины сильно преувеличены.
— Это несправедливо, — возмутился Бальбок. — Только потому что тебе человечина не…
— Криок! — набросился на него Раммар. — Ничего не хочу больше слушать. Приведите палача, потом мы привяжем молочнолицего к колесу и устроим миленький допрос. Посмотрим, не расскажет ли он нам, что он…
Жирный орк не договорил, когда пленник вдруг принялся издавать какие-то звуки, совершенно неразборчивые из-за кляпа.

3. Ольк ойгнаш

Пир по случаю прощания получился скромнее, чем того хотелось Бальбоку. В качестве главного блюда ввиду отсутствия посла был подан большой котел бру-милла, с фаршированными гномьими кишками, тролльими глазами и всем, чему полагается там находиться. Кровавое пиво лилось рекой, некоторых орков наутро не смогли добудиться из-за этого. У Раммара и Бальбока трещали головы, когда они продрали глаза, но, по крайней мере, братья не рухнули в темную яму Курула, в опасной близости от края которой во хмелю от кровавого пива ходили многие.
Орки посетили свою большую пещеру, чтобы проститься с золотом, а затем направились в оружейную и впервые с прошлого кровавля снова взялись за секиру и копье.

В этот раз мосты были полны орков, ревом выражавших свое восхищение Раммаром и Бальбоком, которые покидали больбоуг ради славы и добычи. Гордо неся перед собой штандарт — длинный шест с бесформенным, ярко раскрашенным тролльим черепом, торчащим в качестве навершия, — файхок’хай сопровождали обоих предводителей. Раммар и Бальбок выбрали двенадцать лучших воинов. В окружении файхок’хай шли братья вместе с довольно ухмыляющимся королевским послом, который шагал посреди этой банды с гордо поднятой головой. Услыхав раскатистый рык своих подданных, эхом разносившийся по ущелью, Раммар подумал и сделал вывод, что принял верное решение.
По крайней мере, пока…
Они выбрались из ущелья по каменистой тропе мимо часового, стоявшего там на страже. Когда пещеры остались позади, ликование улеглось, а гнилостный запах больбоуга растворился вдали.
— Теперь я не могу отрицать тот факт, — вздохнул Раммар, — что мы покинули свою родину. Нас подстерегают неизвестность и тысячи опасностей.
— Корр, — согласился Бальбок, и глаза его горели жаждой приключений.
Королевский посол маршировал прямо за ними. Поскольку ребята Курсы сожрали его лошадь, ему пришлось, как и оркам, путешествовать пешком, и вскоре выяснилось, что он не в состоянии держать маршевый темп файхок’хай. По этой причине Раммар принялся над ним насмехаться, однако только для того, чтобы скрыть, что и сам не может двигаться быстрее. Дополнительные фунты, которые он наел, став главарем, то и дело аукались ему во время трудного перехода, и жирный орк решил, что впредь следует есть меньше.

Соответственно, продвигался отряд довольно вяло; целый день шли орки по зарослям Сумеречного леса, но так и не увидели вершин Черногорья. Лишь к вечеру, когда солнце село далеко на западе над Гнилым озером, далекие пики обозначились на горизонте темными зубцами, резко выделяющимися на фоне залитого красным неба.
Принимая во внимание провиант, который тащили файхок’хай (а наряду с бочонком кровавого пива у них были соленая ветчина из троллятины и гномья требуха), Раммар решил отложить похудение на один день. Поголодать, сказал он себе, можно и завтра.
Поэтому главари устроились у костра, который разожгли лейб-гвардейцы, и велели подать себе мяса и пива. Посол Тиргас Лана, сидевший между ними, казался карликом рядом с двумя великанами. Человек старался держаться подальше от вкусностей орочьей кухни, отчего Раммар тут же вновь принялся издеваться над молочнолицым.
Взошла луна и осветила мертвенно-бледным светом местность сквозь облака. У братьев наступило некоторое насыщение. Намереваясь съесть остатки сразу же по пробуждении, предводители отправились на боковую. Бальбок удовлетворился голой землей, а Раммар устроился на мягком мехе варга, который тащила лейб-гвардия. Едва закрыв глаза, толстенький орк уже храпел, словно караван пьяных карликов. Бальбок тоже закрыл глаза, но, в отличие от брата, не уснул.
И это спасло ему жизнь…
Перевалило далеко за полночь, костер почти догорел, смолкло негромкое ворчание файхок’хай. Слышен был только далекий вой варгов и жуткие крики других созданий ночи, а также громкий храп Раммара.
В остальном было тихо, и именно эта тишина и пробудила естественную подозрительность Бальбока.
Худощавый орк не шевелился, глаз не открывал, зато уши навострил. Файхок’хай действительно не издавали ни звука. Куда, во имя внутренностей Торги, все они вдруг подевались? Бальбок не отваживался открыть глаза, но прислушался изо всех сил, а затем среагировал!
Внезапно он перекатился на бок — и вовремя! Хотя за время прошедших лун рефлексы его слегка заржавели, они все еще были на месте и все еще достаточно быстры для того, чтобы спасти орку жизнь.
Там, где он только что лежал, внезапно в мягком грунте оказался сапарак. То было боевое копье файхока, а сам исполинский воин стоял прямо рядом с ложем Бальбока. Нападающий тут же вырвал сапарак из земли и ударил снова.
Бальбок откатился в другую сторону, и копье снова прошло на волосок от него.
— Раммар! — закричал Бальбок изо всех сил, но единственным ответом, который он получил, был громкий храп; опьяненный большим количеством кровавого пива, толстенький орк продолжал спать. Только то обстоятельство, что он слегка пошевелился во сне, уберегло его от смерти: прямо рядом с предводителем еще один сапарак пронзил мех варга, на котором жирный орк устроил свою тушу.
— Шнорш! — вырвалось у Бальбока, и, снова перекатившись, тощий ухватился за древко секиры, которая лежала рядом с его ложем, и вонзил лезвие глубоко в нижнюю часть живота файхока, покушавшегося на его жизнь.
— Проклятье, Раммар! — кричал Бальбок, в то время как убийца с тяжелым стоном оседал на колени, а его внутренности сыпались из распоротого живота. — Да проснись же наконец, брат!
— Хм?.. — коротконогий орк пробормотал что-то во сне, но не открыл глаза, а причавкнул и продолжил храпеть.
С проклятием Бальбок схватил недопитую кружку кровавого пива и, недолго думая, швырнул ее в огонь. Тлеющие угли вспыхнули от жгучего пойла, и бушующее пламя взвилось ввысь, на мгновение осветив весь лагерь и вырывая орков-воинов из спасительной темноты.
Один стоял рядом с храпящим Раммаром, подняв сапарак, и, очевидно, намеревался снова нанести удар, чтобы положить конец жизни главаря. Остальные файхок’хай замерли на краю лагеря, сжимая в руках оружие и даже не думая о том, чтобы помешать вероломному убийце совершить свое подлое деяние.
Раздумывал Бальбок недолго; он вскочил на ноги, взмахнул секирой и, хотя бесформенное оружие не было создано для броска, швырнул его изо всех сил. Его целью был подлый негодяй, собиравшийся отнять у Раммара жизнь — файхок, восставший против своих предводителей.
Кара Бальбока постигла предателя мгновенно. Острое лезвие тяжелого оружия пробило файхоку шлем, кость черепа, и почти располовинило голову орка. Файхок выпустил из лапищ сапарак и рухнул на землю, словно поваленное дерево.
Бальбок бросился к нему, чтобы вернуть секиру. Но прежде чем он успел добраться до оружия, дорогу ему преградил следующий файхок — рослый парень, на котором был пластинчатый доспех и лицо которого было покрыто множеством шрамов (и которого Бальбок всегда считал одним из самых верных лейб-гвардейцев). Он напал на Бальбока, сжимая в руках сапарак.
Тощему в последний миг удалось увернуться от смертоносного удара.
— Раммар! — в очередной раз пролаял Бальбок.
Наконец брат пошевелился — и это было хорошо, ибо на толстого предводителя намеревались напасть четверо файхок’хай с мечами наголо.
Отчаяние придало Бальбоку мужество. Когда сверкающий сапарак противника понесся на него, он только сделал вид, что хочет увернуться. Файхок в последний миг изменил направление удара, и Бальбок ухватился за древко чуть ниже оснащенного крючьями острия.
Чувствуя внезапный прилив сил, тощий вырвал оружие из лап ошарашенного противника; прежде чем предатель понял, что произошло, Бальбок повернул копье и изо всех сил вонзил острие в грудь файхока. В следующий миг Бальбок оказался рядом с братом, ухватился за древко своей секиры, все еще торчавшей из черепа поверженного лейб-гвардейца, и с чавкающим звуком освободил лезвие в тот самый миг, когда четверо файхок’хай собирались напасть на Раммара.
— Назад, вы, умбал’хай! — крикнул Бальбок так громко, что голос у него сорвался, и его секира описала огромную дугу.
Рука одного из предателей отделилась от тела и полетела в сторону, все еще сжимая рукоять меча, острие которого было направлено в горло Раммару. Таращась на окровавленный обрубок, злодей жутко взвыл (что наконец-то полностью пробудило ото сна Раммара), прежде чем Бальбок заставил урода умолкнуть мощным ударом своего оружия.
— Клянусь внутренностями Торги! — прорычал Раммар, поднимаясь на ноги. — Никакого от вас покоя, вы, жалкие…
Орк умолк, и его глаза полезли из орбит, когда он увидел перед собой воина-орка, который собирался вонзить клинок ему в брюхо. До брюха клинок не добрался лишь благодаря тому, что голова нападающего внезапно обрела самостоятельность и улетела прочь. Обезглавленное тело грохнулось растерянному Раммару прямо на руки. Коротконогий не сумел удержать равновесие и опрокинулся на спину. С трудом удалось предводителю освободиться от трупа. И то, что предстало перед его заплывшими жиром глазками, наполнило душу орка в равных пропорциях удивлением и яростью: вокруг бушующего костра бушевали орки, сражаясь друг с другом.
Точнее сказать, это Бальбок раздавал смертоносные удары и уколы троим файхок’хай!
— Что ты делаешь, жалкий умбал? — набросился на брата Раммар. — Ты что, перепил кровавого пива? Эти файхок`хай наши!
— Ах вот как, — крикнул Бальбок, уходя от яростной атаки одного из орков-воинов. — А почему же тогда они пытаются нас убить? Раммар не нашелся, что ответить. К нему обернулись двое нападающих с обнаженными мечами в руках. Когда свет костра упал на их лица, Раммар узнал обоих.
— Писок! Друса! Где вы были, жалкие личинки? — заорал он на обоих орков-воинов. — Немедленно идите сюда и помогите нам! Ваши предводители в опасности!
— Еще бы ты был не в опасности, мешок с жиром! — ответил ему Писок. — Конечно же, мы поможем тебе — спрыгнуть в темную яму Курула!
Тут оба файхок’хай разразились ядовитым смехом, и Раммар понял, что на этот раз совершенно напрасно обозвал брата умбалом. Их лейб-гвардейцы действительно повернулись против них и попытались их убить.
— К-как так? — озадаченно переспросил Раммар. — Ч-что мы вам сделали? Разве мы были плохими предводителями?
— Дело совсем не в этом, — ответил Друса. — Просто есть кое-кто, кто платит нам лучше, чем вы.
— И кто же этот кое-кто? — поинтересовался Раммар. — Курса, что ли? Я знаю, он давно уже на трон метит и…
Писок и Друса только рассмеялись в ответ.
— Я заплачу в два раза больше! — дрожащим голосом заверил их Раммар. — В три раза, если это нужно!
Оба орка снова дико заржали и перешли в атаку!
— Труркор’хай! — возмутился Раммар. — Чертовы предатели…
Он хотел было увернуться, но споткнулся об труп файхока, которому Бальбок проломил череп секирой.
И это спасло толстяку жизнь!
Когда Раммар упал и приземлился на свой зад, ему удалось уйти от ударов мечей атакующих. В следующий миг горе-предводитель схватил сапарак мертвого файхока, торчавший из земли, и ему показалось, будто он схватил свое собственное прошлое: воспоминания о множестве пережитых приключений и опасностей моментально вернулись, вселяя в него уверенность… И Раммар с силой нанес удар копьем.