Делински Барбара - «Наша тайна»

За несколько секунд до удара они ссорились. Позже Дебора изводила себя мыслями, что если бы она смотрела только на дорогу, то, возможно, что-то заметила бы и смогла предотвратить случившееся — ведь ссора поглотила все их внимание. Они с дочерью никогда не ссорились. Их взгляды, темперамент, интересы полностью совпадали. Дебора никогда не делала Грейс замечаний, сыну Дилану — часто, но Грейс — никогда. Грейс всегда понимала, как нужно себя вести и почему.
…
Они ехали достаточно медленно (Дебора много раз повторяла это в последующие дни, и полиция это подтвердила). До дома оставалось несколько минут, и они прекрасно знали этот участок дороги. Но была непроглядная тьма, а дождь лил как из ведра. Да, Дебора знала, что для того, чтобы дочь научилась водить, ее нужно пускать за руль, но она боялась, что Грейс не справится.
Дебора ненавидела дождь, но девочку, похоже, это не волновало.
— Мы уже сделали уроки, — возразила она с жевательной резинкой во рту. Ее руки крепко держали руль, все было, как положено. — В доме было жарко, а кондиционер еще не включили, поэтому мы открыли окна. Мы сделали перерыв. И вообще, разве смеяться — это преступление? Я имею в виду, разве этого достаточно, чтобы моя мама приезжала и забирала меня…
— Извини, — вмешалась Дебора, — но разве у меня был выбор? Тебе нельзя ездить одной по ученическому удостоверению. У Райана и Келли, возможно, есть водительские права, но по закону они не могут сажать к себе в машину друзей без сопровождения взрослых. К тому же мы живем дальше всех, на противоположном конце города. И что плохого в том, что мама забирает тебя в десять вечера в будний день? Солнышко, тебе едва исполнилось шестнадцать.
— Вот именно, — горячо заговорила Грейс. — Мне шестнадцать, мама. Через четыре месяца у меня будут настоящие водительские права. И что тогда? Я всюду буду ездить одна, потому что мы не только живем далеко от всех остальных. Мы живем у черта на куличках. Потому что папа решил, что он должен купить кучу земли, чтобы построить особняк в лесу. Потом он решил, что особняк ему не нужен, поэтому бросил его и нас, переехал в Вермонт, чтобы жить там со своей давно забытой любовью, которую двадцать пять лет назад…
— Грейс! — Дебора не могла больше терпеть. Возможно, девочка и чувствовала себя покинутой без отца, но эта утрата ударила Дебору намного больнее. Ее брак не должен был распасться. Это не входило в ее планы.
— Хорошо, забудем о папе, — продолжала Грейс. — Но как только я получу свои права, буду везде ездить сама. И ты не будешь видеть, с кем я, есть ли рядом кто-то из родителей и учимся мы или устроили вечеринку. Тебе придется доверять мне.
…
Дебора уже собиралась перечислить, что может произойти, когда подростки делают уроки: она видела это с детства. Ее отец был единственным врачом в городке, а сейчас Дебора работала вместе с ним и лечила десятки подростков. Вдруг краем глаза она заметила справа какое-то движение. Затем последовал тяжелый удар о бампер машины, визг тормозов и скрежет шин. Ремень безопасности натянулся, удерживая Дебору, автомобиль вынесло на затопленный тротуар, бросило, закрутило, и все это за считанные секунды. Когда все остановилось, они оказались развернутыми на сто восемьдесят градусов.
На минуту стук сердца Деборы заглушил шум дождя. А потом все перекрыл испуганный крик Грейс:
— Что это было?!
— С тобой все в порядке?
— Что это было? — повторила девочка, на этот раз дрожащим голосом.
Дебора тоже задрожала, но дочь сидела рядом, пристегнутая, целая и невредимая. На ощупь отстегнув ремень безопасности, Дебора набросила на голову капюшон куртки и выбежала, пытаясь найти то, что они сбили. Свет фар отражался от мокрого асфальта, но за освещенной частью дороги была кромешная тьма.
Сунувшись обратно в машину, женщина стала рыться в бардачке в поисках фонарика. Вернувшись на дорогу, она осмотрела обочину, но не увидела ничего хоть отдаленно напоминающего сбитое животное.
Возле ее локтя материализовалась Грейс.
— Это был олень? — испуганно спросила она.
Сердце Деборы все еще громко стучало.
— Я не знаю. Солнышко, возвращайся в машину. Ты без куртки.
Был достаточно теплый весенний вечер. Она просто не хотела, чтобы Грейс видела то, что они сбили.
— Это точно был олень! — закричала Грейс. — Он даже не пострадал, просто убежал в лес. Что еще это могло быть?
Дебора не была уверена, что олени носят спортивные костюмы с полосками на рукавах, которые, она могла поклясться, мелькнули за лобовым стеклом за долю секунды до аварии. Спортивный костюм означал, что здесь был человек.
Она прошла вдоль обочины, освещая низкие кусты фонариком.
— Эй! — крикнула Дебора, не зная, к кому обращается. — Вы ранены? Дайте знать, где вы!
Грейс топталась за ее плечом.
— Слушай, он появился ниоткуда, мама. Ни один человек не может быть здесь в такой дождь, значит, это была лиса или енот… или олень. Это точно был олень.
— Возвращайся в машину, Грейс, — повторила Дебора. Ее слова еще висели в воздухе, когда она что-то услышала, и это не был стук работающего двигателя. И не завывание ветра в ветвях или шум дождя.
Звук повторился. Это определенно был стон. Женщина пошла к обочине и еще раз направила туда фонарик, но ей понадобилось больше минуты, чтобы рассмотреть источник звука. Кроссовку трудно было заметить среди мокрых корней в каких-то полутора метрах от обочины, а на черной штанине, наполовину спрятанной под низкой веткой болиголова, виднелась синяя полоска. Вторая нога была согнута под необычным углом. «Сломана», — догадалась Дебора. Тело скрючилось под деревом. Лежа навзничь, пострадавший не мог задохнуться, но глаза его были закрыты. Короткие темные волосы прилипли ко лбу. Продираясь сквозь мокрые заросли папоротника, Дебора направила луч фонарика на его голову, но увидела только небольшую царапину на подбородке.
— О боже! — закричала Грейс.
Дебора потрогала его шею, чтобы проверить пульс. Только тогда она почувствовала, как ее собственное сердце опять начало биться.
— Вы меня слышите? — спросила женщина, наклоняясь ближе. — Откройте глаза и посмотрите на меня.
Человек не отвечал.
— О боже! — закричала Грейс в истерике. — Ты знаешь, кто это? Это мой учитель истории.
Стараясь соображать быстро, Дебора потащила дочь к машине. Она чувствовала, как девочка дрожит. Изо всех сил пытаясь казаться спокойной, Дебора сказала:
— Родная, я хочу, чтобы ты побежала домой. Здесь не больше полумили, а ты уже почти насквозь промокла. Дилан дома один. Он испугается.
Дебора представила маленькое лицо в окошке веранды, испуганное, с огромными глазами, увеличенными стеклами «гаррипоттеровских» очков.
…
— Как вы думаете, дождь когда-нибудь прекратится? — спросил он и добавил: — На дороге практически ничего не видно. Я сфотографировал все, что смог, но если так будет продолжаться, никаких вещественных доказательств не останется. Я только что позвонил в округ. Они уже едут.
— В округ? — испуганно переспросила Дебора.
— В окружной полиции есть группа по восстановлению деталей дорожных происшествий, — объяснил Джон. — Ее возглавляет специалист с хорошей репутацией. Он лучше, чем мы, знает, что искать.
— А что он ищет?
— Точки удара, царапины на машине. Место на дороге, где машина сбила жертву и где жертва упала. Тормозной путь. Жженую резину. Он восстанавливает, что случилось и как это произошло.
«Это всего лишь несчастный случай», — хотела сказать Дебора. Приезд людей из округа делал это происшествие чем-то более серьезным.
Беспокойство, должно быть, отразилось на ее лице, потому что Брайан сказал:
— Это стандартная процедура, если есть пострадавшие. Если бы это произошло в полдень при солнечном свете, мы могли бы справиться сами. Но в такую погоду очень важно действовать быстро, а они это умеют.
…
Сколько еще времени понадобится этим ребятам?
— Час или два, — ответил он, глядя, как они работают. — Это их единственный шанс. Дождь не прекращается, к утру вода все смоет. Вы все равно не сможете поехать на своей машине. Мы отбуксируем ее.
— Отбуксируете? Но она прекрасно ездит.
— Пока наш механик не проверит — нет. Он должен удостовериться, что нет никакой поломки, которая могла послужить причиной аварии, например, плохо работающие тормоза, сломанные стеклоочистители, стертые шины. — Джон посмотрел на Дебору. — Не волнуйтесь. Сегодня мы отвезем вас домой. У вас ведь есть еще одна машина?
Да, была. «BMW» Грэга, на которой он ездил в офис и обратно и парковался на президентской стоянке. Грэг следил, чтобы машина была отполирована до блеска. Он любил ее, а теперь она тоже покинута. Уезжая в Вермонт, Грэг воспользовался старым «фольксвагеном-жуком», который все эти годы стоял в гараже накрытый брезентом.
Дебора не любила «BMW». Грэг купил этот автомобиль, находясь на вершине успеха. Теперь понятно, что это было начало конца.
Грейс сидела в темноте. Она не находила себе места. Каждый раз, когда звонил мобильный телефон, девочка вздрагивала, брала его и смотрела на дисплей. Если звонила мама, она отвечала, но больше ни с кем не могла разговаривать. Уже дважды звонила Мэган. И Стефи тоже. Теперь они слали сообщения.
«ТЫ ГДЕ? НАПИШИ SMS».
«ЭЙ, ТЫ ТАМ! АЛЛЕ!»
Грейс не отвечала, и тон изменился:
«МАМА УЗНАЛА О ПИВЕ? УСЛЫШАЛА ЗАПАХ?»
«У ТЕБЯ НЕПРИЯТНОСТИ? ТЫ ЖЕ ВЫПИЛА ТОЛЬКО 1 БУТ».
Но Грейс выпила не одну бутылку, а две. И хотя прошло три часа, и она совсем не была пьяной, и если бы ее остановили и проверили, прибор, возможно, ничего бы и не показал, ей все равно не следовало садиться за руль.
Девочка не знала, зачем это сделала. Она не знала, почему эти ее так называемые друзья — сомнительные друзья, хотя никаких оснований так полагать у нее не было, — вообще упоминали о пиве в сообщениях. Разве они не знали, что сообщения можно отследить?
«ВСЕ В ПОРЯДКЕ?»
«ПОЧЕМУ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ?»
Она не ответит, потому что мама все еще в полиции, а мистер МакКенна в больнице. Все это из-за нее, и никакие слова друзей не могли этого изменить.
Прошел еще один час, прежде чем агенты из округа убрали свои прожектора, и еще несколько минут, пока приехал тягач.
…
— Джойс? Это снова Дебора Монро. Что-то известно о Кельвине МакКенне?
— Подождите, доктор Монро. Я проверю.
Дебора бросила вещи на пол и повесила куртку на крючок возле того места, где должна была стоять ее машина. Сбросив на пороге шлепанцы, женщина быстро прошла через кухню в прачечную.
— Доктор Монро? Его состояние стабильное. Пострадавшего сейчас осматривают. Невролог не нашел никаких признаков повреждений спинного мозга или паралича. У мистера МакКенны сломана шейка бедра. Ею займутся в операционной, как только закончат осмотр.
— Он в сознании? — спросила Дебора, уже вернувшись в кухню и вытираясь полотенцем.
— Да, но не разговаривает.
— Он не может говорить?
— Врачи думают, что может, но не хочет. Никаких физиологических нарушений нет.
Дебора вытерла полотенцем лицо и, опустив руку, заметила в углу Грейс.
— Возможно, шок, — проговорила Дебора. — Спасибо, Джойс. Будьте добры, сообщите мне, если что-то изменится.
..
— В машине только у меня были водительские права. И только я несу ответственность.
— Но за рулем была я.
— Ты была под моим присмотром.
— Если бы ты была за рулем, ничего бы не случилось.
— Неправда, Грейс. Я не видела мистера МакКенну, хотя смотрела на дорогу так же, как если бы сама сидела за рулем.
— Но там сидела не ты.
Дебора замолчала, но только на минуту. Потом она медленно сказала:
— Полиция решила, что машину вела я.
— И ты не сказала им правду? Мама, это обман!
— Нет, — ответила Дебора, в очередной раз обдумывая это. — Они сами пришли к такому выводу. Я ничего не говорила.
— Мама!
— Ты несовершеннолетняя, — объясняла Дебора. — Ты была за рулем, потому что я разрешила. А это значит, что ты ехала по моим правам, то есть ответственность несу я. Машину я вожу уже двадцать два года без единого нарушения. Ко мне отнесутся не так строго, как к тебе. — Грейс открыла рот, чтобы возразить, но Дебора прижала руку к ее губам. — Так будет правильно, родная. Я точно знаю. Мы не можем контролировать погоду, мы не можем отвечать за действия других людей. Мы соблюдали все правила и сделали все возможное, чтобы остановиться. С нашей стороны не было никаких нарушений.
— А если он умрет?
— Не умрет.
— А если все-таки умрет? Это будет убийство.
— Нет, — возразила Дебора, хотя от слова «убийство» у нее по спине пробежал холодок. — Это будет несчастный случай, автотранспортное происшествие. А поскольку мы абсолютно ничего не нарушали, никакого наказания не последует.
— Это дядя Хол сказал?
Хол Труттер был мужем Карен, подруги Деборы. И хотя ни он, ни Карен не приходились ей родственниками, ее детей они знали с рождения. Их дочь Даниель была на год старше Грейс.
Дебора часто виделась с Карен. В последнее время она не совсем уютно чувствовала себя в обществе Хола, но это совсем другая история.
— Я с ним еще не разговаривала, — ответила Дебора дочери, — но уверена, что он согласится. В любом случае, мистер МакКенна не умрет.
— А если он на всю жизнь останется калекой?
— Ты слишком все драматизируешь, — сказала Дебора, хотя ее терзали те же страхи. Разница была в том, что она — мать. Ей нельзя паниковать.
— Я видела его ногу! — плакала девочка. — Она была вывернута в другую сторону, так, словно он упал с крыши.
— Но он не упал с крыши. И он точно жив, мне только что сказала медсестра. А сломанные кости можно вылечить.
Грейс опять заплакала:
— Это было ужасно! Я никогда не забуду этот звук.
…
Обняв дочку, Дебора проводила ее вверх по лестнице и по коридору. Кроме трех детских комнат (третья для последнего ребенка, который мог бы быть у Деборы и Грэга) была еще так называемая «семейная» комната, с письменным столом, диваном, креслами и телевизором с плоским экраном. Когда Грэг ушел, Дебора провела здесь столько вечеров с детьми, что в конце концов просто перебралась в третью детскую.
…
***
Телефон зазвонил в шесть утра. Дебора поспала не больше трех часов. Объятия детей притупили ее реакцию. И тут она вспомнила все, что случилось, и ее сердце сжалось.
Испугавшись, что Кельвину МакКенне стало хуже, Дебора быстро села и, перегнувшись через Дилана, схватила трубку.
— Алло?
— Это я, — произнесла ее сестра. — Я подумала, что у тебя все равно скоро зазвонит будильник. Здесь только что был МакТалли. Он сказал, что прошлой ночью ты кого-то сбила.
— Ох, Джил! — Дебора с облегчением выдохнула. Они с сестрой были очень близки, хотя и совсем не походили друг на друга — тридцатичетырехлетняя блондинка Джил и тридцативосьмилетняя брюнетка Дебора. Джил была на полголовы ниже Деборы и считалась белой вороной в семье. Несмотря на то что Джил дважды завязывала длительные серьезные отношения с мужчиной, замуж она так и не вышла. Если Дебора пошла по стопам отца, став врачом, то Джил наотрез отказалась заниматься наукой. Год после школы она училась на кондитера в Нью-Джерси, потом еще год в Нью-Йорке, и еще четыре проработала поваром-кондитером на западном побережье. А потом приехала в Лейланд и открыла собственную кондитерскую. За десять лет после ее приезда магазин три раза расширялся — к папиному разочарованию. Майкл не переставал молиться, чтобы его младшая дочь однажды одумалась, поступила в колледж и занялась наконец-то чем-то серьезным.
…
— Ты кого-то сбила? — спросил мальчик, глядя на мать огромными, увеличенными линзами глазами.
— Это случилось на окружной дороге. Было очень темно и очень мокро.
— Его размазало по всей дороге? — не мигая, спросил он.
— Придурок, — пробормотала Грейс у Деборы за спиной.
— Его не размазало, — строго сказала Дебора. — Мы ехали не настолько быстро, чтобы причинить ему серьезный вред.
Дилан потер глаз.
— А ты раньше сбивала кого-нибудь?
— Нет, конечно.
— А папа?
— Насколько я знаю, нет.
— Я позвоню и расскажу ему.
…
Грейс была в ужасе.
— Я не смогу бежать после того, что случилось.
Дебора понимала ее чувства. Когда Грэг ушел, ей тоже хотелось лежать в кровати и зализывать свои раны. У нее и сейчас было такое желание, но от этого стало бы только хуже.
— Мне нужно работать, Грейс, а тебе — бегать. Мы попали в аварию, но не позволим этому событию остановить нашу жизнь.
— А если оно остановит жизнь мистера МакКенны?
— Врачи сказали, что не остановит.
— Ты действительно сможешь сегодня работать?
— Придется, от меня зависят люди. И от тебя тоже. Ты же надежда команды на этих соревнованиях. К тому же если ты боишься сплетен, лучше вести себя как обычно.
— А что говорить?
Дебора проглотила противный комок.
— То, что я только что сказала тете Джил. Что была ужасная гроза и что машина оказалась не в то время и не в том месте.
— Я провалю контрольную по биологии, если буду писать ее сегодня. По этому предмету мне тоже не следовало идти в сильную группу.
— Ты не провалишь контрольную. Ты ходила на курсы медсестер и прекрасно знаешь биологию.
— Как же я напишу контрльную, если почти не спала?
— Ты знаешь материал. Кроме того, когда ты поступишь в колледж, постоянно будешь сдавать экзамены после бессонных ночей. Воспринимай это как подготовку. Это закаляет характер.
…
Дебора любила детей и любила Джил, поэтому ей оставалось только раскрыть объятия, наклониться и обнять сестру.
— Ты действительно хочешь ребенка?
— Всегда хотела. Ты же знаешь.
— А работа?
— Ты же справилась в свое время.
— У меня был Грэг. А ты одна.
— Я не одна. У меня есть ты. Есть Грейс и Дилан. У меня есть… папа.
— Папа, о боже! — Ситуация усложнялась. — И ты ему еще не говорила.
— Конечно, нет.
Значит, придется хранить еще одну тайну.
— Если тебе рожать в ноябре…
— Значит, уже восемь недель.
— Восемь? — Дебора ощутила запоздалую обиду. — Почему ты не сказала мне раньше?
— Я не была уверена, что ты позволишь мне это сделать.
— Позволю? Джил, ты всегда все решаешь сама. Всегда.
— Но мне хотелось, чтобы ты одобрила мое решение.
Дебора внимательно изучала лицо сестры.
— Ты не изменилась. Тошнит по утрам?
— Немного, время от времени. Чаще всего от радостного волнения.
— А ты уверена, что беременна?
— У меня два месяца нет месячных, — сказала Джил. — И я видела ребенка на ультразвуке, Дебора. Видела, как бьется маленькое сердечко. Доктор показывала мне на экране.
— Какой доктор?
— Анна Буркхарт. Она работает в Бостоне, и пожалуйста, — лицо Джил стало серьезным, — не говори, что ты злишься из-за того, что я не спросила у тебя, к кому обратиться. Я хотела выбрать сама. Мы обе знаем, что с папой будут проблемы. Но я его уже столько разочаровывала, что еще один раз ничего не изменит. Ты здесь ни при чем, я так и скажу папе. И я никому ничего не хочу говорить, пока не пройдет двенадцать недель.
— Ты только что сказала мне, — возразила Дебора. — Поэтому я уже при чем. Хотя бы потому, что должна хранить секрет. Что, если папа спросит?
— Не спросит. Он даже не догадается, пока я не поставлю его перед фактом. Он считает, что я не в состоянии построить нормальные отношения с мужчиной, а тем более завести ребенка. Возможно, в том, что касается мужчин, он прав. Я старалась, Дебора, ты же знаешь, но за последние несколько лет мне не попался ни один, хоть отдалено подходящий на роль мужа. Папа был бы рад, если бы я вышла замуж за какого-нибудь отвратительного типа, лишь бы забеременеть традиционным путем. Но взять, например, тебя. Ты соблюдала все правила, а теперь тоже мать-одиночка.
…
***
Грейс стояла за школьным забором и грызла ногти, пока не прозвенел звонок. Тогда, запахнув поплотнее куртку, она побежала по дорожке и, присоединившись к другим опоздавшим, понеслась вверх по лестнице в здание школы.
Низко наклонив голову, она прошла к своей парте и совершенно не слышала, о чем говорил директор, пока тот не сообщил, что мистер МакКенна попал под машину, находится в больнице и заслуживает короткой молитвы. Грейс на минуту опустила вместе со всеми голову и помолчала, а потом выскользнула из класса как раз тогда, когда звонок прозвенел снова, и, присев у своего шкафчика, старалась не привлекать к себе внимания. Друзья остановились на пару минут поболтать.
— Вы знаете, что у Джарреда мононуклеоз?
— Почему это Кенни Барон изо всех сил старается стать президентом студенческого совета?
— А вы идете в субботу на вечеринку к Ким?
Грейс поднялась, только когда до первого урока оставалось несколько секунд. Мэган и Стефи подбежали и оттащили ее в сторону прежде, чем она открыла дверь.
— Мы все время пытались к тебе дозвониться, — прошипела Мэган.
— Где ты была? — спросила Стефи.
— Кайл сказал мне, что мистера МакКенну сбила машина твоей мамы.
— Ты там была? Что ты видела, Грейс? Это было ужасно?
— Я не могу об этом говорить, — сказала Грейс.
— Я думала, умру, когда увидела твою маму на улице, — тихо проговорила Стефи.
— Что она знает? — спросила Мэган у Грейс. — Она что-то заметила?
— Нет, — ответила Грейс.
— И ты ей не сказала? — спросила Стефи.
— Нет.
— И не говори, — приказала Мэган.
— Не скажу.
— Это хорошо. Потому что если мои родители хоть что-то узнают, меня запрут дома до осени.
Запрут до осени? Это Грейс пережила бы. Время наказания прошло бы, и стало бы легче.
…
— Насколько серьезно он пострадал?
Она рассказала то, что знала.
— Угрозы для жизни нет, — решил отец, выслушав ее.
Он отхлебнул свой кофе. Дебора уже начала думать, что сможет легко отделаться, когда отец вдруг неожиданно резко спросил:
— С какой скоростью вы ехали?
— Ну, мы не превышали дозволенного.
— Тогда как ты могла его не заметить?
— Был ливень и очень темно. И на его одежде не было светоотражающих элементов.
Отец оперся о стол.
— Не очень похоже на поведение хорошего врача. А если подумают, что ты была пьяной? — Он посмотрел ей в глаза. — Ты пила?
«За рулем была не я», — чуть не сказала Дебора. Она попыталась взять себя в руки.
— Прошу тебя...
— Это естественный вопрос, дорогая. Кто знает, что могло заставить тебя напиться. Твой муж бросил тебя одну в огромном доме, с огромными обязательствами и огромным винным погребом.
— А еще он оставил мне огромный счет в банке, который позволяет содержать этот огромный дом, но дело не в этом. Я не пью, папа. И ты это знаешь.
— А тебе уже прислали повестку в суд?
У нее внутри все сжалось. Может, из-за одного слова, а может, от чего-то неуловимого в голосе отца.
— Нет. Нет никакой спешки. Они составляют полный отчет.
— Серьезно, — сухо заметил Майкл. — У этого человека есть семья?
— Жена. Детей нет.
— А если он на всю жизнь останется хромым, думаешь, он не подаст в суд?
От упоминания о судебном иске, особенно после слова «повестка», которое к тому же свидетельствовало о разочаровании отца, у Деборы похолодело внутри.

***

Дебора ездила к пациентам на дом. Это было не совсем то, чем она собиралась заниматься, когда училась в колледже и начала работать. Если же пациенту необходимо было сдать анализы или пройти обследование, не могло быть и речи о вызове на дом. Таких пациентов она принимала либо в своем офисе, либо в местной больнице.
Но иногда визит на дом становился необходимостью. Однажды, несколько лет назад, одна из ее постоянных пациенток пожаловалась на сильный приступ боли в спине, который не позволял ей приехать на прием. Ей нельзя было не помочь. Пациентка была одинокой мамой с маленьким ребенком на руках и парализованной тетей. Дебора не могла бросить ее в беде.
...
Не успела Дебора подъехать к своему офису, как позвонила школьная медсестра и сказала, что Грейс вырвало в туалете и ее нужно забрать домой. Разве Дебора могла отказаться? Она знала, что дочь уже написала контрольную по биологии и что она пропустит оставшиеся уроки плюс тренировку по бегу. Но если желудок Деборы сжимался от одной только мысли об аварии, то можно представить, каково было Грейс.
Лицо девочки было бледным, а лоб горячим. Когда Дебора помогала Грейс подняться с кушетки, медсестра сказала:
— Мы слышали об аварии. Уверена, что разговорами Грейс не поможешь.
Дебора кивнула, но не собиралась обсуждать это в присутствии дочери.
Оказавшись в машине, Грейс откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
Дебора завела машину.
— Как контрольная?
…
Грейс промолчала, но Дебора сама могла ответить на этот вопрос. В школе не говорили об аварии, но МакТалли сказал Марти Стивенс, она своим детям, дети Марти в свою очередь рассказали друзьям в школьном автобусе, а те — всем остальным в школе. И это еще не считая звонков, которые успела сделать Шелли Вит по дороге от кондитерской до работы. Даже Дарси ЛиМей, которая жила в соседнем городке, уже знала об аварии. Сплетни, как всегда, распространялись с пугающей скоростью гриппа.
…
Неплохо для местной мастерской, но Дебору беспокоил отчет из округа.
— А когда вам будет известно остальное?
— Через неделю. Может, через две, если лаборатория загружена. Некоторые результаты требуют математических расчетов, которые могут оказаться довольно сложными.
— Но это же всего лишь несчастный случай, — сказала Дебора.
Джон потянулся к письменному столу.
— Это только формальность. Наша работа — расследовать, что мы и делаем.
— Я всю жизнь помогала людям, а не калечила их. Я чувствую себя ответственной за Кельвина МакКенну. — Это было правдой, хоть эта правда и не разубеждала Джона, что за рулем была Дебора. Даже сейчас, разговаривая с человеком, которого она знала и которому доверяла, женщина не могла упомянуть имя Грейс. Вместо этого Дебора в который раз спросила: — Что же, в конце концов, он там делал?
— У нас пока не было возможности его об этом спросить, — сказал Джон. — Но мы это сделаем. А пока заполните бланки протокола. У вас должно быть три экземпляра.
— Три? — испуганно переспросила Дебора.
— Один для нас, один для вашей страховой компании, один для реестра транспортных средств. Так положено.
— Зачем?
***

Она должна была сдать заполненные бланки в течение пяти дней с момента аварии. Но едва выйдя из отделения полиции, Дебора решила покончить с этим как можно быстрее.
Она сделала копии и весь вечер заполняла их. Пришлось несколько раз переписывать, пока она не почувствовала, что написала все правильно. Потом Дебора сняла копии с окончательного варианта, одну для полиции, одну для реестра и одну для страховой компании. Последние две она вложила в конверты, подписала, наклеила марки и спрятала в сумку.
***

Дебора была в душе, когда зазвонил телефон. Грейс вошла в ванную, высоко держа трубку, чтобы мать ее увидела.
— Тебе нужно ответить на этот звонок! — громко прокричала девочка.
Выключив воду, Дебора схватила трубку. Звонили из больницы. Хотели сообщить, что мистер МакКенна умер.

4

Сердце Деборы остановилось. Когда она наконец смогла говорить, в ее голосе слышалась едва сдерживаемая паника:
— Умер? Как?!
— Кровоизлияние в мозг, — сообщила медсестра.
— Но ему делали сканирование мозга, когда привезли. Почему ничего не увидели?
— Тогда кровоизлияния не было. Мы предполагаем, что оно случилось вчера. К тому времени, когда основные показатели состояния организма изменились, было слишком поздно.
Дебора не понимала, что произошло. Она сама осмотрела его на дороге. Никаких опасных для жизни повреждений, ровный пульс. Он хорошо перенес операцию и пришел в сознание. Он не мог умереть.
…

***

Ей не хватило смелости заставить Грейс пойти в школу. Девочка справедливо полагала, что все будут говорить о случившемся, и было бы нечестно делать ее объектом всеобщего внимания, пока не появятся какие-то новости. Никто из докторов не перезвонил, и Дебора ничего не могла сказать, чтобы успокоить Грейс.
Объяснений, почему умер учитель, не было. Дебора так и сказала Маре Уолш, школьному психологу, когда та вошла. Они с Марой часто работали со студентами, страдающими от анорексии или от наркотической зависимости. И когда год назад от лейкемии умер студент, они вместе собирали команду психологов для работы с родителями и однокурсниками.
Сегодняшняя новость шокировала Мару. Она задавала вопросы, на которые Дебора не могла ответить, и сама мало что могла рассказать о мистере МакКенне, кроме того, что у него была ученая степень по истории. Для Деборы это стало неожиданностью, поскольку об ученой степени нигде не упоминалось.
…
— Карен, — сказала Дебора, когда подруга взяла трубку, — это я.
— Кто «я»? — обиженно спросила Карен. — Моя подруга Дебора, которая не удосужилась вчера позвонить, чтобы хотя бы предупредить, что не пойдет в спортзал? Которая допустила, чтобы я узнала об аварии от своей дочери? Даниель все время звонит Грейс и не может дозвониться.
Дебора вдруг ощутила приступ глубокого раскаяния. Она не могла ничего сказать насчет Грейс, которая любила Даниель как сестру, но Карен была ее лучшей подругой. Она позвонила бы раньше, если бы не Хол. Опять виноват он. Но Дебора не могла сказать об этом подруге.
— Прости. Я никому не звонила, Карен. Вчера был тяжелый день. Мы были расстроены.
— Именно поэтому тебе нужно было позвонить. Если бы я не смогла тебя успокоить, то это удалось бы Холу.
Дебора кашлянула.
— Поэтому я и звоню. Кельвин МакКенна только что умер.
Карен ахнула:
— Ты серьезно?
— Да. Я не знаю подробностей. Но подумала, что могу переговорить с Холом. Он дома?
— Он на другой линии. Подожди секунду, дорогая. Я соединю.
Голос Хола был почти такой же обиженный, как и у жены.
— Долго собиралась позвонить, Дебора. В чем причина?
Она могла бы сказать: «Прежде всего в том, что ты бы все неправильно понял», но с ней в комнате была Грейс. К тому же Дебора не знала, осталась ли Карен на линии. Поэтому сказала:
— Это был несчастный случай. Все, что мне нужно, это информация. Не думаю, что мне необходим адвокат.
— Тебе нужен я, — протянул Хол, наверняка подмигивая жене. К сожалению, он действительно так думал. Он много лет любил Дебору. По крайней мере, заявил об этом, когда ушел Грэг. И хотя она прервала его, сказав: «Ни за что. Я не люблю тебя, а твоя жена одна из моих лучших подруг», своих слов он не забрал. Родительские собрания, спортивные мероприятия, дни рождения — Хол использовал любую возможность, чтобы напомнить о своих чувствах. Он ни разу не прикоснулся к ней. Но его глаза говорили, что он окажется рядом по первому требованию.
Из-за этого Дебора попала в ужасное положение. Они с Карен вместе переживали беременности, проблемы детей, рак груди у Карен и развод Деборы. А теперь у Деборы с Холом было что-то, к чему Карен не имела отношения.
И хранить этот секрет было почти так же невыносимо, как и думать о том, что произойдет, если она все расскажет.
…
— Когда дело касается смерти, — сказал Хол размеренным тоном, — изучают все нюансы. Случайная смерть может рассматриваться как гибель в результате дорожного происшествия, или даже как убийство из-за халатности. Это зависит от того, что обнаружат люди из округа.
Дебора судорожно вздохнула.
— Они не смогут много найти, — выдавила она наконец. Конечно, она даже подумать не могла, что Кельвин МакКенна умрет.
— Тогда с твоей стороны нет ничего криминального, — сказал Хол и добавил: — Но истцу не сложно подать гражданский иск. В этом случае много доказательств не требуется. Джон говорит, что ему уже звонила миссис МакКенна. Она ищет виновных. А это было еще до того, как ее муж умер.
— Но мы ехали со скоростью не больше тридцати миль. А по правилам там можно ехать со скоростью сорок пять миль в час.
— Вы могли ехать и двадцать миль в час, но если миссис МакКенна наймет опытного адвоката, который убедит присяжных, что в такую грозу нужно было ехать со скоростью пятнадцать миль в час, она сможет что-то получить. Послушай, — Дебора догадалась, что он улыбается, — у тебя тоже опытный адвокат. Я позвоню Джону. Узнаю, какие анализы проводились, чтобы определить уровень алкоголя или присутствие в крови наркотических веществ. Джон сказал, ты взяла домой бланки протокола. Уже заполнила?
— Вчера вечером.
— Я бы хотел взглянуть на них прежде, чем ты их сдашь. Одно неверное слово может свидетельствовать о твоей вине. Ты побудешь некоторое время дома?
— Вообще-то нет. — Она была рада, что есть причина не встречаться с ним дома. — Мне нужно отвезти Дилана в школу, и поскольку полиция уже закончила осмотр моей машины, хочу загнать ее на станцию техобслуживания. Сможешь подъехать в кондитерскую Джил, скажем, через двадцать минут?
…

***

Кондитерская Джил Барр «Сладкое на обед» была ярким пятном в центре города. Оставив машину в мастерской на ремонт, Дебора дошла до кондитерской пешком, перекинув сумку с лекарствами через плечо. Не отрывая взгляда от замысловатого узора тротуарной плитки, женщина старалась не думать о жене Кельвина МакКенны. Не думать о гибели в результате дорожного происшествия. Не думать о людях, которые смотрели, как она идет по тротуару центральной улицы и, возможно, видели ее сейчас в совсем другом свете.
Дебора почувствовала сладкий запах, еще не успев подойти к маленьким железным столикам на улице. Три из четырех были заняты. Она кивнула нескольким постоянным посетителям, и знакомый аромат разогнал ее страхи.
…
— Я только что получил сообщение от Дилана. Что у вас там произошло?
Дебору не удивило, что Дилан позвонил отцу. Ей хотелось бы, чтобы он сделал это позже, но все равно Кельвин МакКенна был мертв. Грэг когда-нибудь узнал бы обо всем.
Выйдя на задний двор и спрятавшись за контейнером для мусора, Дебора рассказала ему об аварии. Последовавшие вопросы были предсказуемыми. Хоть Грэг и переехал в Вермонт, чтобы открыть в себе талант художника, для Деборы он все еще оставался исполнительным директором, который, вдаваясь в мельчайшие детали, привел свой бизнес к успеху.