Закрити
Відновіть членство в Клубі!
Ми дуже раді, що Ви вирішили повернутися до нашої клубної сім'ї!
Щоб відновити своє членство в Клубі — скористайтеся формою авторизації: введіть номер своєї клубної картки та прізвище.
Важливо! З відновленням членства у Клубі Ви відновлюєте і всі свої клубні привілеї.
Авторизація для членів Клубу:
№ карти:
Прізвище:
Дізнатися номер своєї клубної картки Ви
можете, зателефонувавши в інформаційну службу
Клубу або отримавши допомогу он-лайн..
Інформаційна служба :
(067) 332-93-93
(050) 113-93-93
(093) 170-03-93
(057) 783-88-88
Якщо Ви ще не були зареєстровані в Книжковому Клубі, але хочете приєднатися до клубної родини — перейдіть за
цим посиланням!
УКР | РУС

Любов Сирота — «Припятский синдром»

***

…Июльское утро одной из окраин столичного города уже дышит зноем. Автобусная остановка. Толпа на ней слишком велика даже для начала рабочего дня. Видно, очень долго нет автобуса. На противоположной сторо­ не улицы показалась хорошо сложенная, но как­то не по возрасту перегнувшаяся фигура Ирины. С дамской сумкой через плечо, ничего не замечая, она медленно переходит дорогу, приближается к остановке. И только тут обнаруживает необычное столпотворение.

Ирина пытается остановить любую машину, но тщет­но. Наконец, резко притормозив, респектабельного вида водитель лениво роняет:

— Куда?..

— Минздрав.

— 60 рэ.

— Да вы что? На такси десять рублей всего!..

— Так едете или нет? — вяло прожевал респекта­ бельный гражданин.

Ирина отчаянно захлопнула дверцу. Машина, обдав ее газом, удаляется. Она, подавленная, идет под навес остановки, прислоняется к холодной шершавой опоре. Достает таблетку.

Проходящая мимо остановки женщина кричит ожи­дающим:

— Напрасно ждете! Автобусы не ходят. Забастовка у них…

На остановке оживление. Кто­то огорчен, кто­то обра­дован. Толпа редеет. А поскольку Ирине непременно нужно сегодня добраться в центр, она решает все­таки дождаться автобуса. Подходит к освободившейся ска­мейке, усаживается так, чтобы можно было прислонить больную спину к, слава Богу, не полностью сломанной спинке. И, хотя ее беспокоит непредвиденная задержка автобуса, в глубине души она рада каждой новой весточ­ке грядущих перемен, что сладким и одновременно тре­вожным ожиданием все сильнее напрягают необъятные просторы страны, которую давно в народе прозвали ко­ротким и емким словом «совок». И это странное, но уже знакомое ощущение сладкой тревоги напомнило ей…

***

…Раннее утро 26 апреля 1986 года Ирина в легком до­машнем халатике отстукивает на старенькой портатив­ной «Москве» очередную статью, за которой, по обык­новению, провела ночь. Она ставит последнюю точку, вынимает густо отпечатанный лист. Собирает рукопись и откладывает ее в одну сторону, в другую отодвигает машинку, прикрыв ее свежим номером «Огонька».

На столе, кроме пишущей машинки и рукописи, сто­ит пустой кофейник и чашка с остатками кофе, а на краю, у книжного шкафа, лежат книги, бумаги.

Рабочий стол у них с сыном один, поэтому днем и ве­чером обычно свободную площадь его занимает Денис, а ночью он — в полном распоряжении мамы.

Ирина очень любит тишину своих долгих ночей, когда никто и ничто не мешает ей работать или просто «сидеть в окне», размышляя о бытие и вечности наедине со звездами и постоянно изменяющейся, но всегда зага­дочной луной.

Ирина выключает настольную лампу, ибо в комна­те уже достаточно светло. На трехстворчатом окне оранжево вспыхивают слегка раздвинутые шторы. Крайняя створка распахнута настежь, и легкий весенний ветерок развевает тюлевую занавеску. Ирина отдергивает ее и с удовольствием вдыхает пронзи­тельно свежий воздух, сладко потягиваясь и радуясь удачно законченной работе, ясному небу, ветерку, ла­сково треплющему ее пышные, длинные светло­русые волосы, пробуждающемуся лесу через дорогу, который плотными соснами убегает вдаль — аж до Управления строительством, и дальше — до ЧАЭС. Лес этот за окном — столь же привычная и дорогая деталь ее ноч­ных бдений. Сегодня он подернут сизоватой, призрач­ной дымкой. Хорошо!..

Она будит сына, помогает ему собраться в школу, пока тот умывается и гремит посудой на кухоньке, завтракая.

Солнечные блики все больше заполняют небольшую комнату их малосемейной квартиры. Вот луч заиграл по инкрустированным часам на книжном шкафу, по многочисленным корешкам книг на его полках, зажег чеканку над столом, пробежался по кофейным обоям, по декоративной люстре, упал на мягкий плед, покры­вающий софу у противоположной от стола стены. Осве­тил замысловатый рисунок простенького молдавского ковра, который, однако, покрывал почти весь пол, на­ столько невелика была эта комната. Но у стены напро­тив окна — от угла до двери — еще уместился диван, на котором лежит расчехленная гитара. А дальше — белая двухстворчатая дверь довольно вместительной кладовки, служащей им еще и платяным шкафом.

Здесь, в одной из припятских малосемеек, Ирине с Денисом уже несколько лет жилось легко и уютно. И хоть через пару месяцев их ожидал переезд на новую квартиру, которого они ждали с нетерпением, все­таки было грустно расставаться с уже привычным жилищем. И потому, от близкого расставания что ли, все здесь ка­залось еще милее и дороже. И, возможно, поэтому к ра­достному ощущению чудного весеннего утра примеши­валась какая­-то щемящая тоска.

Денис, уже в куртке и туфлях, заскочил в комнату за портфелем. Ирина удивляется такой прыти:

— Куда это ты в такую рань? Еще целый час до заня­тий! Что­то на тебя не похоже…

— Да ладно, мам… Мы сегодня дежурные. И Сереж­ка меня уже ждет во дворе. Мы так договорились, по­нимаешь?.. Ну, прогуляться немного перед школой… Свежим воздухом подышать!.. — многозначительно от­бивается Денис.

— А… Свежий воздух — это хорошо! — сонно протя­нула Ирина. — Ну, беги, беги… Да, — вспоминает она, —Деня, знаешь, ночью опять на станции что­то гудело и ухало, аж стекла дрожали… Слышал?! .

— Ну и что?! — крикнул сын уже из прихожей. — Я пошел…

Через несколько часов Ирина тоже вышла из дому и знакомым маршрутом, через дворы, направилась в ДК, где сегодня собиралась литературно­-театраль­ная студия.

День этот ей очень нравится, и как­-то по-­особенному волнует все: щебетание птиц, трепетные ветки лип и кленов, подернутые зеленью, даже каштаны уже рас­ставили свои широкопалые листья под крохотными свечками. Все знакомо, радостно и вместе с тем как­-то неповторимо сегодня. Приятно изумили Ирину пен­ные ручьи по дорогам и тротуарам, то там, то здесь вид­нелись поливальные машины. Ах, вот еще почему день сегодня так удивительно свеж! Должно быть, каждую субботу так тщательно моют улицы города, просто рань­ше она этого не замечала. И эти пенные ручьи на улицах добавили ее приподнято­восторженному настроению некоторую торжественность и праздничность.

Вместе с тем Ирина удовлетворенно отметила, что удачно оделась сегодня. Она в джинсах, легкой кофточ­ке и распахнутой яркой ветровке, а главное — в крос­совках, что позволяет ей беззаботно шагать вприпрыж­ку по пенным лужам. Свежий ветерок приятно ласкает лицо, развевает волосы. Хорошо!..

Появившаяся из­-за углового дома старая полесянка еще издали спросила Ирину:

— Доню, дэ тут автостанция?..

— Вот так идите прямо по этой улочке, а там перей­дете через дорогу и чуть вправо… Вон она около того леса, видите?! — обстоятельно объясняет Ирина подо­шедшей старушке.

— На автостанцию не идите! — прервал ее громкий мужской возглас. Ирина оглянулась. Шагах в двадцати от них стоял странный взъерошенный и чем-­то озабо­ченный человек в грязной робе. — Автобусы сегодня все равно не ходят!.. — кричит он.

Старушка засеменила к нему, выяснить, почему же не ходят автобусы. А Ирина, пожав плечами — не хо­дят, так не ходят! — поспешила дальше.

На проспекте Ленина и на площади перед двор­цом культуры необычно много праздно слоняющегося народа и еще больше серо­-синих милицейских мунди­ров. Это обстоятельство вновь удивило Ирину. Празд­ная толпа, на тротуарах торговые точки с мороженым и прочими сладостями, все отнюдь не похоже на рядо­вую субботу, а дышит приближающимися майскими праздниками.

Во дворце же, наоборот, почти никого нет. Ирина приветливо поздоровалась с вахтером, не старой еще женщиной, которую все почему­-то звали бабой Пашей. Та что-­то хочет сказать Ирине, ибо любит посудачить с ней о своем житье­бытье. Но на этот раз Ирина раз­водит руками, давая понять, что опаздывает. И бежит вверх по лестнице, пересекает изящно оформленный танцевальный зал.

В студийной комнате оказалось только двое. Татья­на — инженер ЧАЭС, недавно родившая третьего ре­бенка. Освобожденная от «трудовой повинности», она каждую минуту свободного времени отдает теперь пи­санию стихов и рисованию. Сегодня она пришла по­-раньше, чтобы заняться стенгазетой. Второй в комна­те была подруга Ирины Софья — профессиональная журналистка, работающая в местной газете и подраба­тывающая на радио. Она стоит у окна и курит. Татьяна сидит за столом перед чистым листом ватмана, так и не нанеся на будущую газету ни штриха.

— Ну, что слышно?.. — встретили они Ирину друж­ным дуэтом.

— Вы о чем? — удивляется Ирина. — И почему нас до сих пор так мало? А я-­то думала, что опоздала!..

— А!.. — разочарованно басит Софья, подходя к Ирине, целует ее в щеку, тут же вытирая след от помады. — Это ди­тя все еще в неведении. Как тебе это нравится, Татьяна?..

Софья возвращается к оставленной в пепельнице на окне сигарете, жадно затягивается и с любопытством разглядывает Ирину.

— Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда, — подхватила Татьяна, но потом уже серьезно добавля­ет: — Больше никого не будет, наверное… Нас двоих тебе хватит?.. Можешь начинать, начальник!

— Что случилось? — упавшим голосом спрашива­ет Ирина.

— Да мы сами толком ничего не знаем, — тихо гово­рит Татьяна. — Что­-то на станции произошло ночью… Очень плохое что-­то… Даже жертвы есть…

— Кончай паниковать! — выдохнула вместе с дымом Софья. — Если бы что­-то очень плохое, я бы уже точно знала!.. Не дрейфь, командир, — обращается она к Ири­не. — Давай разберем, что там у нас сегодня, и разбе­жимся по домам… За детей тревожно-­таки…

— Да, а что ты думаешь… В третьей школе учеников велели на улицу сегодня не выпускать, — подтвержда­ет Татьяна, старшая дочь которой учится в пятом клас­се этой школы.

— Ах, вот оно что?! . — Какое-­то непривычное, слад­ко-­тревожное чувство овладело Ириной и, смешавшись с утренним восторгом, заполнило каждую ее клетку и даже защипало в носу.

Однако, тут же собравшись, она сказала почти спо­койно:

— Ладно. Не будем гадать. Татьяна, ты попробуй до­звониться на станцию. А я пока посмотрю, что у нас там запланировано на сегодняшний вечер…

— Звонить бесполезно! — бурчит у распахнутого ок­на Софья. — Она и так добрых полчаса «сидела» на те­лефоне. Молчит атомная…

Ирина, устроившись за столом, раскрывает журнал:

— Так… Ну, что поделаешь?.. Ты, Тань, сегодня сво­бодна. Лети к своему малышу. Ему ты нужнее… А у нас, Софушка, с тобой два выступления в общежитиях… Да­вай так: ты пока тоже иди к своим. Вернешься сюда в шесть. А я к тому времени созвонюсь… или как­-то свяжусь с общежитиями… Но, судя по всему, чаэсов­ским, думаю, не до вечера поэзии сегодня… А в строй­ковском — вполне возможно, нас будут ждать… Ты бу­дешь читать, я петь… А ответы на вопросы — как обычно! Добро?..

— О̓кей!.. — спрыгнула с окна Софья, колыхнув кур­чавой копной длинных темно­русых волос. — До вече­ра! — чмокнула она в щечку Ирину и ласково потрепа­ла короткую стрижку Татьяны.

Ирина дома. Она взволнованно меряет шагами комна­ту, иногда выходя на кухню — приглянуть за готовящим­ся обедом. Вдруг, спохватившись, плотно закрывает окно. Сына все еще нет. Часы показывают половину третьего. Наконец открывается входная дверь, Ирина спешит навстречу сыну в маленькую прихожую. Зрели­ще потрясающее — мальчик весь с головы до пят в гли­не и песке. Когда он сбрасывает туфли, из них высыпа­ются «горы» песка.

— Боже мой! Где тебя носило? — ужасается Ирина.

— А… это у нас субботник был сегодня… Мы… двор подметали, — соврал Денис.

На самом деле он после школы бегал с Сережкой на речку, но об этом Ирина узнает позже. А пока она воз­мущается:

— В одних школах детей сегодня вообще не выпуска­ли на улицу, а у этих, видите ли, субботник, да еще в младших классах… Безобразие!..

На что Денис, переодеваясь, ответил со знанием дела:

— Я все знаю. Ночью на станции что­то бабахнуло!.. У нас даже совещание было для учителей… А нам ска­зали — нужно пить таблетки какие-­то с йодом, а взрос­лым можно пить вино… Может, детей даже, как это…э… ва… вывезут в общем…

— Эвакуируют?! — подсказывает Ирина.

— Да, правильно! Э…ва…кую…ют, — умываясь, со­глашается он.

— Ладно, знаток! Мойся. Пообедай. Займись чем­-нибудь. Почитай. А у меня еще дела сегодня. Вернусь поздно. Я тебя закрою. Так что будь умницей!.. Окно, смотри, не открывай! Ясно?!

— Ясно, — вздыхает сын…