Олександр Ковалевський — «Дело о живых мишенях»

В темной прихожей зажегся свет. Вернувшаяся домой девушка захлопнула за собой входную дверь и сразу же закрыла ее на ключ. Убедившись, что дверь надежно заперта, она положила сумочку на обувную полку и сняла натершие ей ноги новенькие босоножки, после чего прошла в ванную комнату. Принимая душ, она долго стояла под упругими струями воды, с наслаждением смывая с себя прошедший день, выдавшийся небывало жарким для конца августа. Освежившись, она вышла из ванной, лишь обернув вокруг бедер махровое полотенце. Летом ее родители предпочитали жить на загородной даче, и предоставленная самой себе семнадцатилетняя Кристина Истомина могла ходить дома хоть голой. Когда она проходила по полутемному коридору мимо гостиной, ей показалось, что там мелькнула какая-то тень. Кристина, пугавшаяся любого шороха, когда оставалась дома одна, нащупала рукой выключатель. Под потолком вспыхнула хрустальная люстра, залившая ярким светом всю гостиную. Девушка внимательно осмотрелась. Никого. Оставив включенным свет в гостиной, она прошла в кухню. Достала из холодильника бутылку минеральной воды без газа, открутила крышку и с наслаждением сделала несколько глотков живительной влаги, но ощущение постороннего присутствия не отпускало. Вернув бутылку на место, она вдруг спиной почувствовала чужой взгляд, как нечто осязаемое. Кристина резко обернулась и завизжала как резаная — в дверном проеме стоял совершенно незнакомый ей мужчина…

***

Беспокоиться из-за того, что дочь не берет трубку, мама Кристины — Ирина Григорьевна Истомина начала ближе к вечеру. Сегодня все настолько привыкли к мобильным телефонам, что теперь уже трудно себе представить, как раньше без них обходились. И если кто-то из родных и близких вдруг перестает отвечать на звонки, мы невольно начинаем тревожиться — вдруг с ними что-то случилось? Когда «абонент временно недоступен» — это означает, что аппарат выключен или просто сел аккумулятор, а стало быть, особых причин для волнений нет. Кристина тоже могла забыть вовремя подзарядить свой смартфон или просто не слышать звонка, особенно когда сидела за компьютером в наушниках, сражаясь с какими-нибудь виртуальными монстрами. Компьютерными играми Кристина увлеклась где-то с год назад, и вскоре это ее так затянуло, что она стала настоящей игроманкой, и, когда играла в онлайн-игры, от монитора ее было не оттащить. За компьютером она забывала обо всем на свете и могла играть всю ночь, а потом, отключив телефон, целый день отсыпалась, чтобы вечером опять с головой погрузиться в виртуальный мир игр. 

Не дозвонившись ей и на следующий день, родители Кристины бросили все свои дачные дела и на вечерней электричке вернулись в город. Первым, что они увидели, как только переступили порог квартиры, был смартфон Кристины, который они подарили ей на шестнадцатилетие. Мобильный телефон лежал на обувной полочке рядом с ее сумочкой.

— Кристиночка, ты дома?! — обрадованно позвала ее мать, разуваясь в прихожей, но на ее призыв никто не откликнулся.

Убедившись, что дочери в квартире нет, ее отец — пятидесятилетний подполковник внутренней службы в отставке Истомин Николай Иванович — проверил в ее смартфоне журнал всех вызовов. Последний раз Кристина звонила маме позавчера в 19:56, сказала, что отмечает с друзьями в кафе день рождения подруги, и обещала вернуться домой не позже десяти вечера. Список же пропущенных звонков начинался с девяти утра следующего дня, и ни на один из них она так и не ответила, и сама никому после разговора с мамой не звонила. То есть получалось, что домой она после вечеринки вернулась, а вчера утром куда-то ушла без телефона, и где и как ее теперь искать — неизвестно. Николай Иванович обзвонил со смартфона пропавшей дочери всех ее знакомых, чьи имена нашел у нее в контактах, но никто из тех, кому ему удалось дозвониться, Кристину последние два дня не видел.

В детективных сериалах, когда человек приходит заявить в милицию о пропаже человека, ему обычно говорят, что не могут принять заявление, пока, мол, не прошло трое суток. Николай Иванович, отдавший оперативной работе двадцать лет жизни, знал, что утверждение о принятии заявления правоохранительными органами спустя семьдесят два часа после пропажи человека является кинематографическим мифом, поэтому сразу позвонил в милицию. Получив вызов об исчезновении несовершеннолетней, оперативный дежурный райотдела немедленно направил к ним на квартиру следственно-оперативную группу. 

Пока дежурный опер принимал у него заявление, следователь с экспертом-криминалистом приступили к осмотру квартиры, на который были приглашены соседи по лестничной площадке в качестве понятых. Несмотря на то что дежурный наряд приехал по его вызову весьма оперативно, Николай Иванович понимал, что заниматься розыском дочери сегодня уже вряд ли кто будет. Следственно-оперативная группа свою задачу выполнила — собрала первичный материал и уехала на следующий вызов, а уже завтра утром начальник райотдела распишет этот материал непосредственным исполнителям. Приняв заявление, дежурный опер сказал ему, что, скорее всего, этим делом будет заниматься КМДН , и попросил сразу позвонить дежурному, если вдруг его дочь сама объявится.

Кристина не объявилась ни через день, ни через неделю, ни через две. В больницах, моргах, в списках задержанных ее не было, а в райотделе ему лишь отвечали отговорками, мол, принимаются все меры для ее розыска, но пока, увы, безрезультатно. Уже не веря в то, что криминальная милиция по делам несовершеннолетних когда-нибудь найдет его дочь, Николай Иванович со своей бедой обратился к прокурору города. Тот отнесся к нему с пониманием и пообещал, что делом об исчезновении его дочери займется старший следователь по особо важным делам Зоя Юрьевна Василевская. Бывший заместитель начальника слобожанского СИЗО по оперативной работе Николай Истомин знал «важняка» Василевскую лично (ему не раз приходилось сталкиваться с ней по служебным вопросам), и он не сомневался в ее профессионализме. 

Дело об исчезновении несовершеннолетней Кристины Истоминой, бесследно пропавшей две недели назад, Зоя Василевская приняла к своему производству, мало надеясь на то, что девушка еще жива. Уголовное дело по факту исчезновения человека возбуждается лишь в случае, когда есть данные, прямо или косвенно позволяющие предположить, что он был убит. Поэтому при осмотре жилища пропавшего без вести обращается внимание на наличие в его квартире документов, личных вещей и предметов обихода, которые должны были бы находиться при потерпевшем, если бы он был жив. В квартире Кристины остались ее сумочка и смартфон, а вот ее паспорта родители не смогли найти. И если за мобильным телефоном она, может быть, и не стала бы возвращаться, то без сумочки, в которой осталась ее карточка для проезда в метро и кошелек с деньгами, она точно никуда бы не пошла, по крайней мере по своей воле, заключила Зоя. Правда, если предположить, что ее похитили прямо из квартиры, то вряд ли злоумышленники стали бы запирать дверь на оба замка. С чего бы это преступникам так заботиться о чужой квартире, из которой, кстати, они ничего не взяли. Во всяком случае, по утверждению ее родителей, все их деньги и ценности были на месте. 

Скорее всего, Кристина сама закрыла все дверные замки и ключи унесла с собой. Странное какое-то похищение получается, озадаченно подумала Зоя. Если это киднеппинг, то есть похищение ребенка с целью получения выкупа, почему же тогда похитители до сих пор ничего от ее родителей не потребовали за освобождение их дочери? 

Зачастую киднепперы убивают своих жертв, причем в первые же часы после похищения, но выкуп требуют в любом случае. Однажды «важняк» Василевская уже расследовала дело о киднеппинге, тогда похитители десятилетней девочки затребовали с ее родителей выкуп пятьдесят тысяч долларов уже в первый день похищения, точно зная, что такие деньги у них есть — ровно пятьдесят тысяч они собрали на новую двухкомнатную квартиру. Эта подозрительная осведомленность преступников и помогла выйти на их след, и девочку удалось спасти. В деле же об исчезновении Кристины Истоминой у следствия пока не было ни одной зацепки. В ее квартире не было найдено никаких следов борьбы, насилия, хотя все комнаты и особенно ванная (где преступник или преступники могли расчленить труп, чтобы вынести его по частям) были тщательно обследованы с целью обнаружения следов крови в ультрафиолетовых лучах. Отсутствие следов крови еще не означало, что в квартире с Кристиной ничего страшного не произошло. Опрос соседей тоже оказался безрезультатным. Никто, как водится, ничего не видел и не слышал. Кристина исчезла бесследно, но это не тот случай, когда нет тела — нет дела, и нужно было что-то сказать ее отчаявшимся родителям, которых следователю Василевской пришлось допрашивать со всей дотошностью не из праздного любопытства. 

Для Зои морально тяжелее было работать с потерпевшими, чем с подозреваемыми и обвиняемыми. Это ведь были люди, либо потерявшие близкого человека, либо сами пострадавшие от преступников. Они перенесли тяжелый удар, психологически надломлены, и их боль и страдания невольно передавались и ей. Чтобы не сойти с ума, нужно было абстрагироваться от всех тех ужасов, с которыми ей, как следователю по особо важным делам, приходилось сталкиваться чуть ли не каждый день, иначе никакое сердце не выдержит.

Поскольку выкуп с родителей Кристины по прошествии двух недель после ее исчезновения никто так и не потребовал, версию киднеппинга можно было исключить. Похитить Кристину могли и с другой целью — продать ее в сексуальное рабство, например. Учитывая то, что Кристина была очень красивой девушкой, такую версию Василевская полагала наиболее вероятной. Получить деньги за «живой товар» для преступников куда проще, чем связываться с киднеппингом. В пользу этой версии был тот факт, что вместе с Кристиной пропал и ее паспорт, который могли забрать злоумышленники. 

При расследовании подобных дел наработан целый комплекс оперативно-разыскных мероприятий, выполнение которых должно было гарантировать, что рано или поздно человек найдется живой или мертвый. Если хочешь найти человека, досконально узнай его, чем он жил, что хотел, его семью, работу, друзей, соседей. Обязательно найдется кто-то, кто что-то видел, слышал или как-то замешан. В случае же с таинственным исчезновением Кристины Истоминой все предпринятые Василевской необходимые следственные действия не дали никакого результата. Кристина исчезла бесследно. 

Для родителей пропавшей без вести девушки Зоя придумала красивую версию (ну не говорить же им, что их дочь могли похитить для какого-нибудь подпольного борделя): возможно, Кристина сбежала с женихом, чтобы втайне от родителей выйти за него замуж, когда достигнет совершеннолетия. Потому, мол, она и взяла с собой паспорт, а мобильный телефон оставила дома, чтобы раньше времени ее не могли по нему вычислить. Такая версия была, конечно, малоправдоподобной для нашего времени, хотя случаи похищения невесты еще встречаются, особенно в кавказских республиках, так что нельзя было ничего исключать. 

И если мать Кристины в такую версию еще могла поверить, то ее отец — нет, потому как был уверен, что у его дочери не было никакого жениха, поскольку та почти все свое свободное время проводила за монитором компьютера, предпочитая компьютерные игры реальной жизни. Со слов ее родителей, Кристина буквально жила в виртуальном мире и ей не хотелось отлучаться от игр даже для принятия пищи. Родители как-то пытались бороться с ее игровой зависимостью, вплоть до того, что отбирали у нее ноутбук, но этим только провоцировали ее на побеги в интернет-клубы, в которых она пропадала порой до утра, заставляя родителей изрядно за нее поволноваться. Так что пусть уж лучше играет дома, решили они, убедившись, что одними запретами тут ничего не добьешься. А в этом году они и вовсе уехали на все лето на дачу, предоставив уже почти взрослой дочери полную свободу, надеясь на то, что все это в конце концов ей надоест и она поймет, что глупо тратить свои лучшие годы на какие-то «стрелялки». 

То, что Кристина была заядлым геймером, подтвердили и эксперты-криминалисты, проверив оставленный ею дома ноутбук. Последняя компьютерная игра, в которую она играла, называлась «Охота на людей» — настоящий симулятор киллера, где игроку нужно было выполнять серию заказных убийств с помощью снайперской винтовки. Зою шокировала реалистичность этой игры, обучавшей хладнокровно убивать, и она не сильно бы удивилась, если бы выяснилось, что у несовершеннолетней Кристины могли возникнуть проблемы с психикой из-за подобных игр. А в том, что компьютерные игры негативно влияют на неокрепшую детскую психику, у Василевской сомнений не было, и компьютерные «стрелялки» были как раз самым опасным видом игр, вызывающим у игроманов озлобленность и агрессию. Цель такой игры — убить как можно больше живых существ. Тренируется быстрота реакции, но нивелируется ценность жизни. И немудрено — отстреливая людей в виртуальном мире, вряд ли станешь добрее. Убивая виртуальных врагов, игрок постепенно становится психологически готовым убивать. В реальной жизни человек не может вот так запросто взять и убить другого человека — срабатывает психологический барьер, переступить который не дает здравый смысл. В виртуале же эти защитные факторы убираются, ведь враги ненастоящие, и со временем игроман настолько привыкает убивать, не задумываясь, что может убить и в реальности, совершенно забыв, что перед ним живой человек…