Закрити
Відновіть членство в Клубі!
Ми дуже раді, що Ви вирішили повернутися до нашої клубної сім'ї!
Щоб відновити своє членство в Клубі — скористайтеся формою авторизації: введіть номер своєї клубної картки та прізвище.
Важливо! З відновленням членства у Клубі Ви відновлюєте і всі свої клубні привілеї.
Авторизація для членів Клубу:
№ карти:
Прізвище:
Дізнатися номер своєї клубної картки Ви
можете, зателефонувавши в інформаційну службу
Клубу або отримавши допомогу он-лайн..
Інформаційна служба :
(067) 332-93-93
(050) 113-93-93
(093) 170-03-93
(057) 783-88-88
Якщо Ви ще не були зареєстровані в Книжковому Клубі, але хочете приєднатися до клубної родини — перейдіть за
цим посиланням!
УКР | РУС

Олекса Білобров — «Волчье правило»

Часть первая
По команде «Фас!»
Боестолкновение

— Да, сержант, заехали, блин, почти в Пакистан… — присвистнул Хантер, обращаясь к заместителю командира первого взвода. — Приперлись черт знает куда…

Спуск прошел без эксцессов — саперы выковыряли одинокую «итальянку». А вот внизу их ожидало сущее саперное минное бедствие. Псы бесновались, выли, как за покойником, и беспомощно крутились на месте, заглядывая в глаза своим вожатым.

Хантер, соскочив с брони, подбежал к саперам.

— Что произошло? — спросил у лейтенанта-«крота», стоявшего на колене, ковыряясь в земле.

— Вот сюрприз так сюрприз… — Тот нервно мял пальцами горстку пыли.

— Что это? — не въехал с первого раза Хантер.

— А ты понюхай, — предложил «крот».

Хантер принюхался: от грунта несло химией.

— Что это за хренобень такая? — удивился он.

— Новое слово в борьбе минера с сапером, — послышалось сзади — то приблизился старший от саперов, старший лейтенант Ерофеев. — «Духи» раскидали тротил, перемолотый на мясорубке, по всей площади этого плацдарма. — Он окинул рукою вокруг.

— И потому собаки так себя ведут? — спросил Хантер.

— Да. — Старший лейтенант Ерофеев в сердцах выматерился в адрес моджахедов и всей их родни до десятого колена. — Псы ничем помочь не могут, теперь один выход — тралить вручную, с помощью щупов и миноискателей.

Саперы продолжили работу — выстроились полукругом и потихоньку двинулись вперед, приступив к смертельно опасному поиску. И двигались со скоростью дряхленькой бабульки. Прошли всего-то метров двадцать пять, а выкатили и обезвредили девять мин!

Дальше — больше: мины были на каждом шагу! Движение колонны остановилось. Все внимание сосредоточилось сугубо на борьбе с минами — самой реальной на данный момент опасностью, которая угрожала здесь и сейчас. Мулла Сайфуль все правильно рассчитал. Момент для нападения был выбран очень удачно.

Среди гула двигателей и взрывов обезвреживаемых мин как-то тихо, почти по-домашнему крякнул выстрел из «бура». Он был точным: лейтенант — командир саперного взвода — получил пулю в грудные пластины бронежилета. Долбануло так, что мама не горюй — взводного откинуло метра на два, он сучил ногами, лежа навзничь, хрипя что-то неразборчивое. Саперы отреагировали моментально — попадали, отстреливаясь. Двое бросились ко взводному, волоком потащили к бэтээру. Остальные отползали под защиту брони, не прекращая стрельбы. Собаки тоже ползли, почти сливаясь с землей. Было заметно — такое уже случалось в саперной жизни, — что все делалось быстро и со знанием дела. Стрелок саперного БТР повернул башню и влупил дуплетом по дувалу, откуда напаскудил вражий снайпер.

— Земля!!! Веер!!! — заорал Петренко изо всех сил.

Десантники посыпались с брони.

— Лесник, я Хантер, прием! — обратился старлей в эфир, прячась в люк.

— Шлюхаю! — ответил эфир незнакомым металлическим голосом с каким-то непонятным акцентом.

— Лесник, прием! — повторил старлей.

— Слушаю тебя, Хантер! — В конце концов радио заговорило нужным голосом.

— Что-то ты мне отвечал как-то не так… — обеспокоился Петренко.

— Так Пакистан же рядом! — напомнил командир. — Будь внимателен, не реагируй на чужие команды. Смотрю — у тебя война началась?

— Да! — нервно доложил замполит. — Есть «трехсотый», из «кротов». Что я должен делать?

— Прежде всего — успокойся! — Ротный демонстрировал олимпийское спокойствие. — Разворачивайся боевым порядком, людей держи под защитой брони, бей по кишлаку со всего, что есть, уничтожай огневые точки муллы. Раненого эвакуируй. К кишлаку близко не приближайся, чтобы напрасно не положить людей и не попалить технику. Как понял, Хантер?

— Понял тебя, выполняю! — немного успокоившись, заверил заместитель.

— Добро, конец связи! — Радио клацнуло, ротный исчез из эфира.

Александр быстро продублировал команды. Бээмпэшки, стреляя из пушек и пулеметов, перестраивались в боевую линию. БМП второго взвода отстала, выполняя маневр. Бойцы то ли не расслышали команды на спешивание, то ли замешкались с ее выполнением. Из-за дувала вспыхнула реактивная струя базуки — граната полетела в бронированный лоб, попав прямо в двигатель.

Боевая машина, как боксер, которого отправили в нокдаун, резко остановилась, клюнула носом и замерла. Бойцов скинуло на землю, кое-кто соскочил сам. Из открытых люков стремглав выпрыгнули трое — командир, наводчик и механик-водитель; потом из люков потянуло то ли каким-то белым дымком, то ли пылью.

— Слава Богу, живы! — обрадовался Александр, соскакивая на землю. — Болгарин, за мной! — на ходу скомандовал радисту.

Перебежками рванули к подбитой БМП. Рвала уши бешеная канонада, пыль стояла столбом. Подскочив к подбитой броне, Хантер увидел на земле двух раненых бойцов. Это были Ишкембаев, довольно неплохой снайпер второго взвода, по прозвищу Соколиный Глаз, и рядовой Васюкин, он же Гама. Обоих посекло осколками гранаты. Васюкина, раненного в руки и ноги, бинтовал Ара, разрезав ножом его берцы, а вот Соколиному Глазу, раненному в голову, первую медпомощь оказывал старший лейтенант Денисенко, он же Дыня. Гама был бледен, но держался мужественно, а Ишкембаев, без сознания, похожий на труп, слабо стонал.

— Что здесь, Дыня? Все живы? — спросил замполит, хотя и сам все видел.

— Да живы, мать ихнюю! Вот, б…, решили подъехать к переднему краю на транспорте — так удобнее!.. — психовал старший лейтенант Денисенко.

— Да ладно, потом разберемся, — торопился Петренко. — Ара, берешь бойцов, тянешь наших двух раненых и сапера наверх, к медикам. Потом возвращаетесь сюда. А мы прикроем, понял?

— Понял! — спокойно ответил армянин.

Хантер поднял автомат и с колена выпустил полмагазина по высокой чинаре на краю дувала. Он еще не успел понять, куда попал, как проворная фигура в просторных пуштунских одеждах шустро соскочила с нижних ветвей, исчезнув за дувалом. В руках душара держал длинную винтовку.

— Обожди, Хантер! — Дыня спокойно закончил укол промедолом и, закинув автомат за спину, взял в руки снайперку

Соколиного Глаза.

— Чего ждать? — не врубился Александр.

— Вон — видишь пулемет в окне, посреди дувала? — Дыня махнул винтовочным стволом на дальний дувал.

Присмотревшись, Хантер заметил — посреди глиняного забора действительно угадывалось некое подобие окна. Оттуда вырывалось пламя, доносился характерный лай крупнокалиберного пулемета ДШК.

— Вижу пулемет! — подтвердил он.

— Дай по радио наводку «Шилке» — пусть заткнет ему глотку, — посоветовал опытный Денисенко. — Пока шайтан-арба развернется, мы с тобой попробуем управиться сами!

Схватив гарнитуру радиостанции, Александр передал целеуказание главному «шилкарю», а Дыня тем временем прилег на землю, тщательно прицелившись. Хантер взял автомат на изготовку, нацелившись на вражье окно.

Зычно треснул выстрел СВД. Дуплетом отозвалась автоматная очередь. «Шилка» ревела турбиной, как самолет на взлете, доворачивая базой, дабы объект атаки оказался прямо перед ней. Но окно внезапно… исчезло.

— Где оно, мать его…?! — изумился Хантер.

Он, позабыв об опасности, взял в руки бинокль (артиллерийская привычка!) и пристально присмотрелся. Сильная оптика приблизила дувалы — окна там не было, как не было и пулемета!

— Слыхал я про такое, — прокричал Дыня, чтоб Хантер расслышал сквозь стрельбу. — Делают такое окно посреди дувала, из досок и глины, цепляют на веревки, открывают — стреляют, а как их вычисляют, в момент закрывают окно, сменяя позицию. Хитрые, суки…

Не успел взводный закончить фразу о суках, как вражеская пуля попала в приклад винтовки. С запозданием ухо уловило эхо выстрела из «бура». Полетела щепа, от толчка Дыню перекинуло лицом вверх, потом — вниз, разбитое оружие отлетело далеко в сторону.

— Беги, Хантер!!! — закричал взводный, лежа мордой в пыли, раскинув руки, не поднимая головы. — Пускай считают меня убитым! Беги!!!

Петренко подскочил и сделал с места какой-то не человеческий, а заячий скок, единым движением преодолев расстояние, близкое к олимпийскому рекорду. Пульс бился в висках, дыхание перехватило, сердце бешено стучало в груди, словно намереваясь разорвать грудную клетку.

Опасность заостряет все чувства: во время своего олимпийско-заячьего прыгательного рекорда старлей уловил специфический отголосок буровского выстрела, ощутив легкое подергивание где-то в области правого плеча. Приземлившись, услышал автоматную очередь и клацанье пуль по броне БМП — «духи» распознали в нем старшего и прониклись уважением. Александр быстро, как в кино, перекатился под защиту брони подбитой машины.

— Болгарин, ко мне!!! — заорал во всю глотку.

— Что вы кричите, я здесь! — раздался спокойный болгарский голос — вездесущий радиотелефонист оказался рядом, он просто обошел машину с непростреливаемой стороны. Офицеру стало стыдно за свои децибелы, но он, не подав вида, выхватил у радиста гарнитуру.

— Лесник, прием!!! — понеслось в эфир.

— Слышу тебя, не кричи! — Тот был спокоен как удав. — Что там у тебя?

— Прошу помощи! «Духи» не дают головы поднять, по нам работают снайперы, базуки, ДШК! — Замполит старался копировать своего командира, быть как можно более точным и немногословным. — Дыню снайпер чуть не снял! — нервно сообщил Александр на всякий случай.

— Чуть-чуть не считается. — Даже в такую минуту Лесового не покидало чувства юмора. — Не думай, что сейчас Вселенная вращается вокруг тебя! Подними голову и посмотри на высотку! — трезво посоветовал он.

Петренко удивленно обернулся назад. Картина, открывшаяся ему, впечатляла. На возвышенности техника, практически недосягаемая для большинства противотанковых средств противника, валила со всего, что могло нанести хоть какое-то поражение.

«Ротный знает свое дело, настоящий военспец!» — успокоившись, подумал Хантер, припомнив любимое выражение подполковника Ветлы.

— Лесник, прием! — Он опять вышел на связь, уже более уравновешенно. — Командуй, что нам делать. Прямо в лоб кишлак брать очень рискованно!

— Ты что, фильмов про войну насмотрелся?! — ошалел ротный. — Никаких фронтальных атак! Жди от меня красную ракету в зенит. По ракете — начало артиллерийского налета. Как понял, прием?

— Понял хорошо, — ответил Хантер, довольный, что недолго осталось ползать под пулями, глотая пыль.

— Как только начнет долбить артиллерия, — настойчиво продолжал Лесовой, — берешь все, что у тебя есть, и колонной идете налево, через речку, полями. Окружаете селение полукругом, перекрываете обе дороги, чтобы ни одна живая душа не проскочила — ни в кишлак, ни из него, врубился?

— Не совсем, — ответил Петренко. — А вдруг на мины напоремся?

— Не е… мозги, Хантер! — не выдержал командир роты. — Здесь Восток, где ни один дехканин никогда не заминирует свое поле, понял?

— Так точно! — ответил Петренко, обиженный командирскими матюгами.

— БТР с «кротами» выставишь возле холмов, дабы прикрывали тылы с пакистанской стороны, «Шилку» — на перекрестье дорог, а танк пусть ко мне лезет! — Лесник не среагировал на обиду в голосе заместителя. — К кишлаку близко не приближайся! А где раненые?

— Сейчас к тебе потянут, — ответил Хантер, наблюдая, как Ара с бойцами подготавливают раненых к броску.

— Хорошо, давай. Ара потом вернется к своей машине, — предупредил командир. — У меня к нему особое поручение.

— Есть, — ответил Хантер. — Ара, вперед! — махнул сержанту.

Небольшой караван с ранеными потянулся на горку. Духовские пулеметчики собрались помешать спасательной экспедиции, однако из этого ничего не вышло — рота немедленно заткнула им глотки. Старший лейтенант Денисенко, который уже отдохнул от войны, повалявшись на горячей афганской земле, вскочил и дикими скачками, петляя, помчался к своей машине.

— Прикройте, мужики!!! — орал на бегу «чудом воскресший» взводный.

Бойцы упорно давили огнем все, что могло шевелиться, и вскоре Дыня пребывал в безопасности.

— А вас-то «душок» напрочь разжаловал! — услышал Петренко возле себя голос радиста — он показывал пальцем на дырку от пули на правом погоне: снайпер изъял верхнюю маленькую звездочку старшего лейтенанта, вырвав с корнем.

— Вот сука! — выругался офицер. — До лейтенанта разжаловал, ни за хер собачий!

— Чуть ниже бы, и… — начал было Диордиев.

— Чуть-чуть сегодня не считается, — замполит применил выражение ротного.

Он посмотрел на стрелки своих «Командирских» — с того момента, как снайперская пуля снесла лейтенанта-сапера, прошло всего… двадцать минут, а ему сдалось — пролетело по меньшей мере часа два-три...