Закрити
Відновіть членство в Клубі!
Ми дуже раді, що Ви вирішили повернутися до нашої клубної сім'ї!
Щоб відновити своє членство в Клубі — скористайтеся формою авторизації: введіть номер своєї клубної картки та прізвище.
Важливо! З відновленням членства у Клубі Ви відновлюєте і всі свої клубні привілеї.
Авторизація для членів Клубу:
№ карти:
Прізвище:
Дізнатися номер своєї клубної картки Ви
можете, зателефонувавши в інформаційну службу
Клубу або отримавши допомогу он-лайн..
Інформаційна служба :
(067) 332-93-93
(050) 113-93-93
(093) 170-03-93
(057) 783-88-88
Якщо Ви ще не були зареєстровані в Книжковому Клубі, але хочете приєднатися до клубної родини — перейдіть за
цим посиланням!
УКР | РУС

Крис Чибнелл, Ерин Келлі — «Убийство на пляже»

Часть первая
Глава 1

Бэт Латимер подскочила и села на кровати. Так она просыпалась, когда ее дети были маленькими, — какое-то шестое чувство вдруг наполняло кровь адреналином, и она просыпалась за несколько секунд до того, как они начинали плакать. Но ее дети больше не маленькие, и уже давно никто не плачет по ночам. Она просто проспала, вот и все. Кровать рядом с ней пуста, а часы на тумбочке стоят. Она нащупывает наручные часы. Начало девятого. Все остальные уже проснулись: она слышит это по шуму снизу. За какую-то минуту она успевает быстро принять душ. Беглый взгляд в окно подсказывает, что сегодня будет еще один жаркий день, так что она натягивает красный сарафан. Носить красное с рыжевато-коричневыми волосами считается неправильным, но это платье ей очень нравится: в нем прохладно, оно удобное и стройнит ее, демонстрируя плоский (сейчас, по крайней мере) живот — одно из немногих преимуществ того, что она завела детей в таком молодом возрасте. От легкой ткани до сих пор исходит запах прошлогоднего лосьона для загара.

Проходя мимо комнаты Дэнни, она в шоке отмечает, что его постель застелена. Пододеяльник с эмблемой «Манчестер Сити», который так ненавидит его отец — он воспринял неожиданное отступничество Дэнни от футбольного клуба «Борнмут» как жуткое предательство, — расправлен и лежит гладко. Бэт едва может поверить собственным глазам: одиннадцать лет ее ворчания наконец дают свои плоды. Она растроганно задумывается, что это может означать. Наверное, его зарплаты, которую он получает за разноску газет, не хватает на смартфон. По следам разрухи на кухне она понимает, что Марк готовит для себя ленч. Дверь холодильника открыта. Молоко стоит на кухонной стойке, крышка снята, из масла торчит нож.

— Почему ты меня не разбудил? — спрашивает она.

— Я будил, — ухмыляется он. Он небрит, но ей нравится, когда он так выглядит, и он это знает. — И ты сказала мне отвалить.

— Не припоминаю что-то, — говорит Бэт, хотя это вполне в ее духе.

Она бросает в свою чашку пакетик чая, заранее зная, что времени допить этот чай у нее не будет. Внимание ее привлекают мигающие цифры над плитой: электронные часы показывают сплошные нули. То же самое на микроволновке. Радио-будильник застыл на цифре 3:19.

— Все часы остановились, — говорит она. — Во всем доме.

— Наверное, предохранитель выбило или еще что-то в этом духе, — говорит Марк, заворачивая сэндвич. Для Бэт он ничего не приготовил, правда, у нее все равно не было бы времени что-нибудь съесть.

Хлоя ест свою овсянку и листает журнал.

— Мам, у меня температура, — заявляет она.

— Ничего подобного, — отрезает Бэт, даже не удосужившись это проверить.

— Я. Никуда. Не иду! — хнычет Хлоя, но ее идеально заплетенные светлые волосы и безукоризненный макияж говорят Бэт: дочь была заранее уверена, что проиграет в этом споре. Что называется, не учи ученого. Она вспоминает, какой была сама в этом возрасте, — причем именно в этом возрасте, практически с точностью до дня, — когда прогуливала школу, чтобы встречаться с Марком. И она ни за что не позволит этой истории повториться.

Прежде чем Хлоя успевает выдвинуть какой-то контраргумент, через заднюю дверь, громко здороваясь, поспешно входит Лиз, мать Бэт, с полной миской яиц. Она сразу ставит их на стойку рядом — Господи, думает Бэт! — с пластиковым контейнером для завтраков Дэнни. На него это не похоже — забыть упакованную еду. Вероятно, застилание кровати — это для него уже слишком.

Она завезет ему ленч по дороге на работу. Как будто она и так мало опаздывает!

— Детка, тебе моих дофигаллион поцелуев, — говорит Марк, чмокая Хлою в макушку. Эту их семейную шуточку Хлоя слышала уже миллион — или дофигаллион? — раз, поэтому демонстративно закатывает глаза; однако, когда Марк отворачивается, чтобы выйти, и она думает, что ее никто не видит, позволяет себе слабую скрытную улыбку. Затем она пробует свой фокус с температурой на Лиз, которая сразу же кладет ладонь на гладкий лоб Хлои, хотя делает это чисто напоказ. Лиз прошла через все эти штучки уже дважды, так что вероятность того, что с ней этот номер пройдет, еще меньше, чем с Бэт.

Марк уже в дверях, торопясь к Найджелу, который по утрам обычно заезжает за ним, поэтому его прощальный поцелуй очень короток. На вкус он отдает чаем и овсянкой.

— Ты видел Дэнни? — в спину ему кричит Бэт.

— Он уже ушел, — бросает через плечо Марк. — Я опаздываю!

Он оставляет Бэт стоять на кухне с пластиковым контейнером для ленча Дэнни в руках.

Детектив-сержант Элли Миллер чувствует себя в рабочем костюме непривычно и скованно после трех недель отпуска в бикини и саронге, но такое впечатление, что с этой одеждой она привезла домой из Флориды солнечную погоду. Хай-стрит в Бродчёрче влажно блестит в дымке раннего утра, и у всех хорошее настроение. На небе ни облачка, и люди уже расхрабрились до того, что начали вывешивать рекламные щиты на улицах и расставлять торговые палатки.

Она рада своему возвращению, и не только потому, что знает: в участке ее ждут хорошие новости. Просто здесь, дома, она чувствует себя правильно, на своем месте. Это ее улица, ее участок работы, хотя форму она носит уже очень давно. Она усаживает Фреда в коляску, а пакет с подарками из «дьюти-фри» для всей их команды вешает на ручку. В конце улицы она передаст коляску Джо, который будет провожать Тома до школы всю оставшуюся часть пути. А пока Джо слегка прихватил Тома за шею, и они оба хохочут. Элли и ее мальчики отражаются в витрине туристического агентства. Ее сыновья такие разные: у Фреда мамины темные вьющиеся волосы, тогда как Том похож скорее на мальчика из церковного хора. У него такие же светлые волосы, какие были у Джо, прежде чем его шевелюра начала редеть, и он, оберегая чувство собственного достоинства, полностью сбрил ее. Сейчас один из тех редких моментов, когда она видит все свое маленькое семейство со стороны и ощущает счастье в одном мгновенно пойманном кадре без позирования. Она понимает, что ей очень повезло. Она отрывается от их отражения в витрине и смотрит вглубь офиса, чтобы поздороваться с Бэт, но той еще нет за письменным столом.

По другой стороне Хай-стрит, красуясь, вышагивает Марк со своей сумкой водопроводчика, перекинутой через плечо. Элли видит, как он на ходу флиртует с парой девушек в летних платьях, потом с Беккой из гостиницы, а затем обменивается добродушными подшучиваниями с Полом, их викарием, который даже моложе ее. Марк едва не наталкивается на какую-то неулыбчивую женщину с двойным подбородком, которую Элли не знает. Туристка? Не похожа, она прогуливает собаку. Кажется, она единственная, кто не восприимчив к чарам Марка. Том открывает рот.

— Нет, — говорит Элли, прежде чем тот успевает, как обычно, попросить купить собаку.

Когда пути их пересекаются, Марк желает Тому удачи в грядущем дне спорта в школе, и мальчик расцветает.

— Нужно бы и нам собрать наших парней, — говорит Джо.

— Хорошая мысль, — отзывается Марк, даже не замедляя шаг. — Я тебе позже пришлю сообщение.

Элли приятно слышать этот короткий разговор. Они с Джо знают, что принятое у них в семье распределение обязанностей — она зарабатывает на хлеб, а он сидит дома с Фредом — отлично действует, придает сил им обоим, но все же она продолжает беспокоиться. Она тревожится, что люди могут подумать, будто Джо уже не мужик, раз занимается бабским делом. Она опасается, что он и вправду может перестать быть мужиком. Поэтому, когда другие жены по телефону просят своих мужей прийти домой вовремя, чтобы уложить детей спать, она мысленно гонит Джо из дома в паб.

— Гляньте, — говорит Том, показывая пальцем на знакомую фигуру с вишнево-красными волосами на другой стороне улицы. — Это же тетя Люси!

Он поднимает руку, чтобы приветственно помахать, но Элли одергивает его. За эти три недели она не перестала злиться на сестру. Очередная ложь Люси и все ее извинения совершенно не к месту в такое утро. Элли оглядывается: Люси их не заметила. Глядя себе под ноги, она тащит за собой сумку на колесиках с парикмахерским инструментом — вероятно, отправляется к какой-нибудь пожилой клиентке на еженедельную мойку головы с шампунем и укладку. Элли только надеется, что та надежно заперла свои ценности. Меньше всего на свете ей хотелось бы засадить в каталажку собственную сестру за кражу.

Том вырывает руку и начинает тереть ее: ему больно, и он сбит с толку.

— Прости, дорогой, — говорит Элли. — Просто нам нельзя опаздывать.

И это правда. У них уже и так достаточно проблем с тем, чтобы вовремя забирать Тома из школы. Нельзя давать директору еще один повод наехать на них. На синем фургоне с белой надписью на борту «Марк Латимер: услуги сантехника» подъезжает Найджел Картер.

— Опаздываешь, — говорит Марк, запрыгивая на пассажирское сиденье.

Элли по губам Найджа читает, как тот что-то бормочет насчет пробок на дорогах, после чего оба смеются. Однако в ответ на следующие слова Найджа Марк хмурится. Он что-то бросает Найджу, и улыбка у того улетучивается: похоже, его поставили на место, хотя Марк — не тот босс, который будет просто так ругаться или как-то подчеркивать свое служебное положение.

Если от возвращения к служебной форме одежды у нее остаются странные ощущения, то в полицейском участке она чувствует себя еще более странно. После нескольких недель наслаждения настоящим летним солнцем лампы дневного света вызывают просто шок. Она до сих пор не может привыкнуть к этому зданию с его изогнутыми коридорами и стенами из шлифованного бетона. Здесь чисто, удобно и все такое, но это уже не совсем Бродчёрч. Ее возвращение встречено восхищенным свистом и аплодисментами, которые сменяются восторженным оханьем, когда народ понимает, что она привезла подарки. Элли никого не забыла, и, похоже, все остались довольны сувенирами. Она хорошо знает свою команду. Только она усаживается поболтать с коллегами, как ее вызывает на пару слов старший офицер полиции Дженкинсон. Элли, догадываясь, о чем пойдет речь, не может удержаться от довольной улыбки по дороге в кабинет босса.

Дженкинсон не улыбается, но это, впрочем, и не в ее стиле. Если Элли по дороге на работу уже успела вспотеть, то начальница выглядит, как всегда, безупречно: короткие светлые волосы гладко прилизаны, накрахмаленная сорочка, выглаженный галстук. Однако вместо ожидаемых поздравлений Дженкинсон бросает бомбу.

— Мы отдали эту должность другому человеку.

Бомба взрывается, и Элли чувствует, как улыбка сползает с ее губ.

— Ситуация изменилась. Я понимаю, что это большое разочарование.

Разочарование — и близко не то слово. К глазам Элли подступают слезы, но вместе с ними поднимается и злость, которая дает ей силы перейти в атаку.

— Вы сказали, это подождет, пока я вернусь из отпуска, — говорит она; все приподнятое настроение после отдыха идет прахом. — Вы сказали, что я — единственный и бесспорный кандидат! Поэтому я и взяла три недели. Кто получил это место?

— Детектив-инспектор Алек Харди. Он приступил к своим обязанностям на прошлой неделе.

Имя это Элли что-то отдаленно напоминает, но по-настоящему выводит ее из себя совсем другое. Мужчина?! А как же «Детектив-инспектор на этом участке обязательно должен быть женщиной» или «Можете смело рассчитывать на мою поддержку»?! Ей показалось, или на лице Дженкинсон действительно на миг появилось смущенное, даже стыдливое выражение?

— У Алека Харди большой опыт…

И тут Элли вдруг понимает, откуда знает этого человека. Его имя знает каждый полицейский в этой стране. Господи, ее обошли, причем обошел парень, но он? Она сдерживается до тех пор, пока не добирается до женского туалета, где садится в кабинке на опущенную крышку сиденья и закрывает щеколду изнутри. Ее трясет от ярости, а ноги самопроизвольно выбивают своего рода чечетку, таким образом давая выход нервной энергии. Она звонит домой и по телефону изливает свои слезы на Джо. Он переживает это так же остро, как и она. Это повышение касалось его в такой же степени, как и ее, и они в своих планах уже даже успели потратить ее прибавку к жалованью на то, чтобы закончить доводить до ума дом.

— Может, мне просто выгрести вещи из ящиков своего стола и уйти? — спрашивает Элли у него, и, хотя оба понимают, что она говорит несерьезно, это помогает как-то спустить пар.

Она готовится посыпать новую соль на свою рану — Джо ушам своим не поверит, когда узнает, кто в итоге получил это место! — когда в дверь кабинки кто-то стучит.

— Занято! — кричит она, вкладывая в этот крик всю переполняющую ее злость.

— Элли? — Это одна из женщин-констеблей их участка. — Тебя срочно вызывают.

Глава 2

В двух милях от города на берегу стоит человек и пристально смотрит в размытую голубую дымку на горизонте. Костюм на его жилистой фигуре помят, верхняя пуговица под галстуком расстегнута. Ограждение из колючей проволоки, эти длинные ряды крошечных дьявольских колючек между двумя столбами опор, про- рвано. Проволока разрезана четко и уверенно, явно каким-то специальным — профессиональным? — инструментом.

Теперь, когда ограда нарушена, ничто уже не отделяет его от обрыва высотой в семьдесят футов. Он может легко заглянуть через его край, но не хочет подходить слишком близко — не дай бог голова закружится.

— Так вы будете смотреть или нет? — спрашивает фермер.

Детектив-инспектор Алек Харди неохотно разворачивается лицом к месту преступления, хотя язык не поворачивается назвать все это таким вот образом.

— Слили к черту все дизтопливо, — говорит фермер, показывая пальцем на болтающуюся пробку топливного бака своей машины.

Боб Дэниэлс, констебль, позвонивший в участок, сочувственно качает головой, и Харди сдерживает вздох разочарования. Неужели начальство считает, что такие дела и есть лучшее применение для детектива-инспектора? А дальше что? Будут вызывать старшего офицера полиции по поводу кота, который не может слезть с дерева? Он понимает, что после Сэндбрука ему нужно было сменить обстановку и ритм жизни, но это же просто нелепость какая-то.

— Мы с вами свяжемся, — говорит Харди, поворачиваясь к патрульной машине, несмотря на то что фермер сыплет вопросами, почему они еще не вызвали криминалистов. — И ради этого вы вызвали меня сюда в семь утра? — говорит он Бобу, когда фермер уже не может их слышать.

— А что, слишком мелко для вас, не тот масштаб? — ухмыляется Боб.

Но Харди не клюет на эту уловку. Это не первая подколка от его новой команды и, надо полагать, не последняя. Всех возмутило то, каким образом им прислали чужака со стороны. И, разумеется, слухи о нем бежали впереди него. Вдруг тон Боба резко меняется.

— Я только что получил звонок. Береговая охрана сообщила, что они нашли кое-что на берегу.

Ко времени, когда Бэт добирается до школы, день спорта уже в полном разгаре, и школьный стадион заполнен детьми в спортивных костюмах традиционных цветов местной школы. Звучит выстрел стартового пистолета, возвещающий о начале бега в мешках для третьеклассников. На улице жарко, учителя разносят питьевую воду — и все зрелище окрашено в очень яркие краски. Бэт ищет глазами Дэнни на зеленом газоне. Обычно ей удается найти его в толпе за считаные секунды. Она всегда различает его даже не по внешнему виду, а по тому, как он двигается. В последнее время его угловатые, как у паука, манеры предподросткового возраста сменились все нарастающей вальяжностью — вылитый Марк. Так все-таки где же он? Прищурившись на солнце, она узнает учительницу Дэнни, мисс Шерез. На лавочке возле нее сидят родители, громко аплодирующие, чтобы подбодрить своих отпрысков. Бэт с контейнером для завтрака в руках направляется к ним.

На мгновение она отвлекается на Олли Стивенса. Он здесь в качестве корреспондента «Эха» и в данный момент убеждает участников забега с яйцом в ложке сфотографироваться для газеты в победной позе Усейна Болта. Олли на этой должности уже больше года и не скрывает своих амбиций писать для национальных изданий, но Бэт до сих пор все равно не может воспринимать его всерьез как журналиста. Вероятно, из-за того, что она знает его с детских лет и ее шокирует, когда она видит его в рубашке с галстуком вместо привычной глазу ученической формы средней школы Южного Уэссекса.

Не успела Бэт сесть, как мисс Шерез спрашивает:

— А где Дэнни?

Щеки Бэт вспыхивают.

«Только не говорите, пожалуйста, что он прогуливает!»

— Я думала, что он здесь, — говорит она.

Мисс Шерез озадаченно морщится.

— Нет, мы не видели его со вчерашнего дня.

«Как и мы», — отмечает про себя Бэт, и перед ее глазами вспыхивают две яркие картинки: идеально застеленная кровать и коробка для завтрака на кухонной стойке.

Бэт чувствует первую холодную струйку охватывающей ее паники, и пульс ее учащается вдвое. Она говорит себе, что нужно сохранять спокойствие, что ничего страшного, вероятно, не произошло, но пальцы уже сами набирают на мобильном номер Дэнни. Даже после того, как ее переадресовывают на голосовую почту, она решает для себя говорить беззаботным тоном, потому что не хочет, чтобы он думал, будто у него проблемы; хотя, если она выяснит, что он прогуливает, помоги ему Господи…